Снегурка быстрой заморозки. Коктейль из развесистой клюквы. Елена Логунова

прохожая. Мне бы Михалыча, – попросила я.

      – А в лоб? – хамовито отозвался один из игроков в шашки – тот, который сидел лицом ко мне.

      Смотрел он при этом не на меня, а на доску, но правую руку занес повыше и сложил пальцы для щелчка. Я уже испугалась, что меня хотят стукнуть, но тут мужик опустил руку и громко щелкнул по шашке на доске. Черная шашка шумно врубилась в ряд противостоящих ей белых, пластмассовые кругляшки разлетелись в разные стороны, и из зарослей травы позади игроков, разогнувшись, показался толстый парень с фонариком в руке.

      – Все, мужики, кончай играть! – громко сказал он. – Третий комплект шашек расстреливаете, я уже запарился их собирать, в темноте ничего не видно!

      Я подняла черную шашку, которая стукнула меня по коленке и упала в траву, шагнула вперед и положила похожий на шоколадную конфетку кругляшок на край стола.

      – Спасибо, солнышко! – поблагодарил меня мужик, действия которого произвели фатальное опустошение на клетчатой доске. – Ты, говоришь, Михалыча ищешь? Он там.

      Дядька махнул рукой в сторону припаркованной поодаль маршрутки, на дверце которой была изображена голая девушка, в технике «боди-арт» высокохудожественно раскрашенная под сотовый телефон. Рядом помещался адрес салона сотовой связи «Сотня» и слоган: «Жми, не бойся!» На какие именно места желательно жать, указывали красные стрелочки, пририсованные кем-то от руки в нарушение художественного замысла авторов картины. Расписная дверь была открыта, и за ней в неосвещенном салоне кто-то шумно ворочался. Опасаясь, что там именно в этот момент кто-нибудь безбоязненно жмет на какие-то эрогенные точки, я громко покашляла:

      – Кгх-м, кхе! Извините, пожалуйста, можно видеть Михалыча?

      – И видеть, и слышать, – подтвердил усталый мужской голос.

      – И осязать! – захохотал кто-то из игроков за столом, явно намекая на игривую рекламу «Сотни». – Жми, не бойся!

      – Не смущайте девочку, – укоризненно произнес человек, выглянувший из маршрутки. – Это я Михалыч. Чего ты хочешь, детка?

      Мужик был немногим старше меня, но отеческое обращение в его устах не звучало насмешкой. У дядьки был такой добродушно-основательный вид, что сразу становилось понятно: его начали уважительно называть Михалычем уже лет двадцать назад. Этот человек самодостаточен, спокоен и уверен в себе, пиитета по отношению к прессе от него не дождешься, тут нужна совсем другая тактика!

      Я засунула поглубже в карман удостоверение, которое начала было вытаскивать, вздохнула и жалобно протянула:

      – Помогите мне, пожалуйста! Я тут у вас в машине забыла папку с документами, вы ее не находили?

      – Не помню никакой папки, – секунду подумав, Михалыч покачал головой. – Ты ее точно у меня оставила?

      – Точно-точно, – я закивала, как китайский болванчик. – «Сорок четвертая» маршрутка с голой девицей на двери, я хорошо запомнила. А вы всегда на этой машине сами ездите? Может, у вас есть сменщик?

      – Сменщика