Под ручку с Богом!. Виктор Волгин

только хорошее и даже смешное, ни у кого не возникало сомнений: Петра погубило курение в постели! Я подписал протокол: «С моих слов записано верно». Поставил размашистую Z на пустых строчках и, ликуя, вышел на улицу!

      Но на этом белая полоса не закончилась! Через неделю к Тамаре приехал молодой риэлтор и убедил ее продать квартиру под нежилой фонд. Перспектива предстоящего ремонта на меня наводила ужас, и поэтому я был в восторге от идеи начать все с чистого листа!

      На радостях я пришел в студию. Меня не было там несколько дней, и Ольга Робертовна встретила меня в несколько необычном настроении. Она взяла мою руку и молча отвела в кабинет, поставила на стол вазу шоколадных конфет и налила чаю. Складывалось ощущение, что она хочет сообщить мне что-то приятное. Я взял чашку и приготовился слушать.

      – Ларион! Я могу у себя оставить вашу работу? – Ольга Робертовна еще никогда не была настолько серьезной и предупредительной.

      – Какую? – удивился я. Черт! Я совсем забыл про картину: интересно, что я там намалевал?

      Она показала на картину, висящую на стене. Это был портрет женщины средних лет. У нее были огромные глаза, не то печальные, не то наполненные ужасом… Сзади на общем плане бушевали стихии. Ураган когтистыми клешнями гнул деревья до самой земли, огонь вихрем поджигал ее волосы, а океан поглощал все это иссиня-черными волнами. Я отдавал себе отчет в том, что не могу иметь к подобной работе никакого отношения. Моих навыков элементарно не хватало бы для картины подобного уровня, но Ольга Робертовна настаивала:

      – Вы закончили эту картину и рухнули без сознания.

      – Я не помню.

      – Когда я зашла, вы лежали под мольбертом, а ваши пальцы, рукава и вся одежда были в красках.

      – Вероятно. – Я оглядел свои чистые руки и пытался что-то припомнить.

      – Как вы назвали работу?

      – Я понятия не имею.

      – А кто на ней изображен?

      – Даже не знаю, что ответить. Это случайно. Я не вкладывал в это смысла. Если это действительно моя работа.

      В соседней комнате зазвонил телефон, и она вышла. Я подошел к картине и вгляделся в лицо нарисованной женщины. Ее иконописные очи отрешенно глядели куда-то в сторону, но в тоже время прямо на меня. Казалось, что женщина смотрит в самую глубь моей души, словно Богородица, но мне не хотелось об этом думать. Ужас холодком пробежал по всему телу, к горлу подступил комок горечи, и меня стало корежить. Я зарыдал беззвучными слезами, зажмурился, вцепился в ручку дивана и начал считать до ста, чтобы хоть как-то успокоиться. Я сбивался, продолжал, путался и начинал считать снова. Когда я довел счет до седьмого десятка, на мою голову легла сухая ладонь Ольги Робертовны.

      – Удивительная работа. Вы прекрасно чувствуете цвет.

* * *

      Основной плюс переезда в район массовой застройки заключается в том, что почти все люди там незнакомы друг с другом и поэтому никому нет дела до скелетов в вашем шкафу. Семьи съезжаются