Лист из сгоревшей библиотеки. Дмитрий Вадимович Пахомов

вперёд. Через несколько метров она уже была напротив озера. Лошадь поравнялась с ней и опустила морду, чтобы испить чистейшую воду.

      – Будь ты человеком, за твои дела с тобой надо было бы выпить.– сказала девушка, оглядываясь по сторонам в поисках решения.

      На берегу озера, в месте, которое предусмотрительно выбрал сам Димтрикс, Анаис подняла небольшой камень, под которым земля была суше, чем в других местах. Разрыв почву, девушка достала свёрток с ножами, похожими на те, которые она оставила в теле первого сегодняшнего противника. Оба ножа отправились в маленькие ножны на спине. А также рядом с ними покоился короткий надёжный клинок вакидзаси. Почти как её собственный меч. Только меньше, тоньше в лезвии и легче. На его рукояти висела цепочка с амулетом в виде вытянутой морды дракона, глаза которого, прикрытые мельчайшими серебряными чешуйками, были выбиты из рубина.

      – Я верну его тебе, парень, – пообещала воительница, запихивая оружие себе за пояс и возвращаясь к рассуждениям.

      Ворота взять нельзя. За городом, в ближайших нескольких метрах вокруг, знакомых у неё нет, как и деревни, в которой можно было бы устроить отвлекающий пожар. Чёрный ход из города был скрыт от глаз, и знаний кого-либо, кто не имеет постоянного доступа к. Значит, нужно лезть через стену. Но в каком месте?

      И тогда Анаис, удобно устроившись у воды, пустилась размышлять о том, что она в принципе знает о внутреннем устройстве города.

      Пекарня сейчас занята приготовлением к свадьбе, и использовать её поставщиков не имеет смысла. По слухам, колодец в городе питается подземными водами, а так глубоко, особенно с такой раной, было бы глупо спускаться. Прошедшие казни привлекли всех торговцев с окрестных земель, что усилило контроль на главных воротах, не позволяя через них проникнуть внутрь.

      Оставался только сам дворец и городская таверна. Про местную темницу Анаис точно ничего не знала. Оттуда никогда не сбегали, поскольку там преступник либо ждал собственной казни, либо момента, когда сломается и решит пойти на сделку с Румом. Он выводил людей через парадный вход, и они просто исчезали, начиная новую жизнь где-то ещё.

      Анаис ухватилась за последнюю фразу, словно всё это время летела в глубочайшую пропасть безнадёжности.

      Эта женщина не приемлет никаких заверений матерей, пытавшихся спасти своих чад, даже если те были выходцами знатных родов. Значит, чтобы сохранить грозное лицо, ей, – если она и шла навстречу Руму, когда тот уводил заключённых, – нужно было точно знать о надёжном и неизвестном никому пути из города. Неизвестном никому, кроме него.

      Анаис поднялась и медленно зашагала вдоль берега, глядя то на воду, то прямо перед собой. После выхода за ворота или из подводных пещер, смельчаки рано или поздно отлавливались стражниками или сдавались ответственными и жадными до подкупа гражданами. Поэтому после выхода из потайного хода они должны были сразу попасть в место, где их никто не сможет найти. Стража не сторожит,