Мой дорогой друг. Эмиль Резник

за годы, никуда не исчезли. Ян рос читающим и увлекающимся мальчиком, потому ещё с детства усвоил массу специфических и необычных умений, в юности сменив массу секций и курсов. Спроси его кто-нибудь, зачем он, к примеру, учился метать ножи – Ян бы пожал плечами, ответив – «Ну, так. На всякий случай».

      Ловко опоясав Маргариту, закрепил узел, потянул её собой, – Скорее! Давай, идём! Рита тут же увязла по колено в снегу, и набрала полные сапоги снега. Чулки безнадёжно промокли и кажется, порвались, где то в середине пути она потеряла обувь, Но шла. Чёртов кобель, из за него всё!

      Снег усиливался. "Белые снежинки", мать их небесная кошка… Увязая по колено в снегу, цепляясь за трос, он неожиданно ловко для самого себя вскарабкался наверх, крепко уцепился за "Витару" ногой, начал тащить Гошу к себе. То ли на адреналине, то ли Ян действительно не сознавал своих сил, но процесс шёл на лад.

      "Эх, дубинушка, ухнем, эх, раскудрявая сама пойдёт, подёрнем, подёрнем да ухнем!" – истошно орал Ян, подтягивая Маргариту, как паук.

      Упала в сугроб. Снег на лицо падает, хорошо то как. Ловила снежинки ртом. Чего он там кричит?

      Она уже близко, перелезла на дорогу. Подбежал к ней, чудом не поскальзываясь, поднял, и приобняв повёл к "Витаре", терпеливо дожидавшейся обещанием скорого тепла.

      – Эй! Куда? Давай снежных ангелов делать? – Марго засмеялась пьяно и беззаботно. Она согрелась, пока форсировала сугроб, а что пальцы на ногах не чувствует, так и хрен с ними с пальцами!

      – Потом, потом. Сначала на бал! – Открыл дверь "Витары", кое-как отряхнул с Гоши снег, усадил на заднее сиденье, подумав, что привычка Инги превращать его машину в склад пылесборников в кои-то веки пригодилась. Там валялась куча небольших подух, и шотландский плед. Всё это добро в своё время в машину притащила Инга

      – А я чулки порвала и потеряла ботинок! Золушка стало быть. Ахаха! Только вместо принца у меня злой крысиный король. Кстати, Янчик, ты не помнишь, как крысинного короля в Щелкунчика убили? А?

      – Его Щелкунчик саблей зарубил, в одну харю. Помнишь, там накал такой был, когда он на последний бой собирался?

      – И ты ром обещал. – в голове совершенная сумятица, да такая, что плевать на всё. Будь что будет и гори оно. Чорт! Как можно было быть такой дурой!

      – Будет ром! И чёрный кофе. Густющий такой! – бодро крикнул Ян, заводя движок, который заурчал разбуженной рысью.

      Только потом Ян подумал, что не знал, которого из Щелкунчиков Гоша имела в виду. Первое, что он сам вспомнил – сказку Гофмана.

      Включил печку на максимум, обдув задних сидений. О! Ещё жопный подогреватель, отлично. Вместе с движком ожила и магнитола:

      Всё это так холодно, скоро почти век

      Жизнь разделив поровну,

      Белый идёт снег.

      Всё это так смешанно, белою мглой вдаль.

      Всё это так снежно,

      Всё это так жаль!¹

      – Саааблей, – задумчиво протянула Рита, – Слушай, ты же поляк У тебя нет сабли случайно? – Гоша задумалась, слушая музыку. Ноги постепенно отходили, пальцы