Молодость всё прощает?. Майкл Измайлов

большая клетка с металлической калиткой на замке, так называемый "обезьянник", в котором сидели какой-то подросток и скорее всего бомж, так как вонища стояла дикая. Друзья скорее прошли дальше по коридору. От кабинетов складывалось ощущение, что там специально не делают ремонт, чтобы здание и помещения сохраняли антураж отдела из 90–х годов. Вдоль коридора стояли старые деревянные кресла с закинутыми сидушками, старый дырявый линолеум доживал свой век, в кабинетах стояла старая мебель, но уже были вроде новые компьютеры. Дойдя до нужного кабинета, Тоха постучал и, не дождавшись ответа, открыл дверь и вошел. За столом, загруженным бумагами, сидел парень лет двадцати семи в расстёгнутом полицейском кителе с капитанскими погонами, дружелюбного настроя на его лице не проглядывалось. Вместо приветствия он приказным, но тихим тоном обратился к Тохе:

      – Дверь закрой.

      Едва дверь закрылась, капитан вскочил с места и со всего размаху всадил Тохе кулаком в солнечное сплетение, тот сразу же повалился и начал кашлять. Капитан, схватив его за воротник и подтянув к себе, начал злобно шипеть:

      – Ты че, сука, думал, я тебя отмазывать, блядь, буду постоянно? Хер ты угадал, дебил! Я тебе машину отдал для того, чтобы ты на ней пьяный пятаки крутил в центре? А?!

      – Нет, – простонал Тоха, скрючившись вдвое.

      – А для чего я тебе ее отдал, а?! Отвечай!

      – Для работы, аай, Коля, больно, больно, бляааа!

      – Надо мной весь отдел сегодня угорает, что у меня брат пьяный мной прикрывается и ключи сотрудникам вручает от машины со словами: припаркуйте пока, сударь, карету, я завтра заберу. Припаркуйте?! Ты вообще попутал сынок?

      И на этих словах он влепил Тохе отцовский подзатыльник. Сане было искренне жаль друга, но он понимал, что тот сам виноват, его предупреждения по поводу пьяной езды были им проигнорированы. И теперь он отхватывает такие смачные удары от старшего брата, что все его драки, в которых он участвовал, кажутся детскими. После крайнего вопроса брат перестал бить его и посадил на старый покосившийся стул.

      – Коль, брат, прости, пожалуйста, меня, я… я не знаю, как вчера так получилось, бес попутал, отвечаю, – оправдывался Тоха.

      Николай, успокоившись, достал из старого сейфа граненый стакан и бутылку водки, выпил, не поморщившись, и сел за свой стол.

      – Так, ладно, воспитательная работа проведена, но ключи не отдам и не проси даже, хочешь, проводами заводи ее, как дедовский жигуль.

      – Да не, че я, в самом деле босяк какой-то, проводами. Сказал не отдашь, значит, не отдашь, виноват, заслужил. Единственное что, ты же знаешь, что уже как бы дачный сезон начался?

      – Ну, в курсе. И что с того, ты че, на дачу собрался?

      – Не, я нет, отец на выходных на рыбалку едет, а мамка на дачу захочет, вот железно. Машины, соответственно, нет, на такси она не поедет, скажет дорого, на автобусе тоже, БМВ на стоянке у тебя, как бы вопросов нет. А чтобы не стоять в пробке, да еще и с мигалками доехать, ну тут уж сам бог велел. Понимаешь, Коль, о чем я?

      По лицу Коли было видно, что он давно все понял и был сильно озадачен