Никишин берег. Иван Мордвинкин

на красное от закатного солнца озеро. На том берегу пьяные мужики заспорили, песня оборвалась, послышались крики, ругань и возгласы драки. Видать, и мужики отпели свою песню.

      – Я их завтра почищу и отстираю. А к вечеру и баню истопишь, – наконец ответила она, спихнула кошку и встала.

      – Как завтра? – возмутился Игнатий и вскочил на ноги. – Да ты что же это!? Эт как же так!?

      – В озере с мостков помойся, или… как хошь сделай, – ответила Акулина свысока, тем более, что стояла она уже на самом верху ступенек. А там и вовсе ушла в избу, грохнув дверью.

      Над берегом, хлопая крыльями, пролетел сыч, пугливо вспискнув на лету.

      Игнатий шагнул за нею, поднялся на ступеньки, но остановился, случайно наступив на цветы, оставленные Акулиной. Он долго смотрел на них, не отнимая ноги и что-то сосредоточенно обдумывая. Наконец, махнул рукой и принялся с хладнокровным ожесточением топтать непринятый подарок сапогом, «растирая» цветы с протяжкой, чтоб не осталось ни одного целого кусочка.