Краски. Стихи. Ирина Иванова

>

      С капели

      День начинается с капели.

      И серость вымощенных улиц,

      на целый год зимой взрослея,

      висит за окнами, сутулясь.

      Промозглый воздух на удачу

      вздохнул вчерашним перегаром.

      И если я сейчас заплачу,

      мне не поверит город старый.

      Не нужно мне его амбиций —

      стать признанной столицей новой.

      Стирает время взгляды, лица

      и даже вечные основы,

      боль и обиды свято помня.

      Не попадая точно в ноты,

      под музыку тихонько стонет

      душа, смотря с тоской на фото.

      Мелодию простую делят

      разбросанные снегом лужи.

      Год начинается с капели

      и мысли, что ты здесь не нужен.

      Краски

      Песню на слове прервав, замечаю,

      что пропустила, когда шла по следу.

      Чёрную краску я с белой смешаю,

      чтобы не портила синее небо.

      Тронул январь лёгким инеем холст.

      Небо рвалось и дождями стучало.

      Даже не помню, когда сорвалось

      сердце на крик, а потом замолчало.

      Серую краску готовит февраль,

      быстро разбавить её будет сложно.

      Там, где маячит и мается даль,

      тихо светлеет рассвет осторожный.

      Песню на слове прервав, замечаю,

      что пропустила, когда шла по следу.

      Чёрную краску я белой стираю,

      чтоб не мешала раскрашивать небо.

      Музыка звучит

      А музыка сквозь толщу лет

      звучит, звучит, не прекращаясь,

      в уме словами отражаясь,

      как будто не было и нет

      смертей на остром вираже

      и потерявшегося смысла.

      Смотри – луна в окне повисла

      в своём небесном неглиже.

      И двигает валторны Григ,

      слышны повсюду фуги Баха,

      а Гендель рук волшебным взмахом

      длит упоенья сладкий миг,

      в котором плавится душа,

      и медленно плывут из залы

      в привычном ритме тихо пары

      под музыку через века.

      Зритель

      Нахохлился в окне январь.

      Обледенели все дороги.

      Ступила вечность-пономарь

      в заиндевелые чертоги.

      И нет ни радости, ни сил.

      Жизнь проиграла эту битву,

      когда колючий ветер бил

      в лицо, крича свою молитву.

      Устали краски рисовать,

      устали травы пряно пахнуть.

      Стихов ненужная тетрадь

      на память мне осталась чахнуть.

      А где-то куклой заводной

      в погоне личностных открытий

      играет жизнь. И боже мой,

      смеётся, сидя в зале, зритель!

      От ветки на ветку

      Я скучаю ещё, но век стужи недолог.

      Среди дней остывающих каждою клеткой

      буду слушать в тиши твой серебряный голос,

      что как птица, порхает от ветки на ветку.

      А потом не смогу, мне не хватит усилий,

      крыльев тоже не хватит, они под запретом.

      Я смотрю, как в окне, где пейзажи застыли,

      снег ложится на землю берёзовым светом.

      Всё спокойно, и только душа на пределе,

      но не вырваться ей на свободу до срока.

      Спать она под рыдания ляжет метели,

      чтобы не было так в темноте одиноко.

      Хорошо, что зима. Летом было бы хуже

      засыпать ей, когда всё заполнено светом,

      да и осенью весь отражается в лужах

      разноцветный костёр уходящего лета.

      Я скучаю ещё, но век стужи недолог.

      Среди дней согревающих каждою клеткой

      я забуду в тиши твой серебряный голос,

      что как птица, порхает от ветки на ветку.

      Памяти Бродского

      Врачует время втихаря,

      в блокноте даты помечая,

      незримо в память превращая

      недельный ход календаря.

      А сердце, маленький изгой,

      окно захлопывает туже

      и кружит,