Дом пепла. Мэй

могут либо уверенные люди, ждущие посетителей, либо те, у кого что-то произошло.

      Дом тут же произвел впечатление первого. Изнутри он оказался таким же потрепанным и обветшалым, но в нем чувствовалась… сила. Притаившаяся в карнизах штор, дремавшая в пыли за шкафом, поскрипывающая в пружинах старого дивана.

      Мэтт мог ее ощутить. Не такая древняя, как в семейном особняке, не такая густая, другая, но она жила здесь. Хозяин этого места точно мог бы вызвать лоа для Бена.

      Обои отслаивались под потолком, а мебель казалась очень разной, наверняка купленной по барахолкам. Ощущался легкий беспорядок, но при этом книги на полке стояли в аккуратном алфавитном порядке. На столе в керамической миске лежали браслеты из ярких пластиковых бусин с косточками и перьями, видимо, талисманы. Хотя Мэтт не сомневался, что настоящую магию показывали не тем, кто пришел за балаганными фокусами и «зачарованными амулетами».

      Он заметил полустертые меловые веве на полу. Над единственной дверью в другую комнату висело распятье.

      – Мистер Амброуз?

      Дом отозвался тишиной, а Мэтт подумал, что только Даниэль может завалиться без приглашения к местному вуду-колдуну и звать его «мистером». Он почему-то считал, что нужно оставаться вежливым. Мэтт считал, что открыть дверь с ноги – это нормально. В конце концов, потом можно извиниться.

      Даниэль двинулся к закрытой комнате, видимо, решив проверить весь дом. Спальня. Интересно, если Дан вытащит колдуна из постели, тоже сделает это крайне вежливо?

      Почти инстинктивно Мэтт придвинулся к брату, не отставая от него. От этого места можно ожидать призраков, и Мэтт не был уверен, что готов с ними встречаться. В подобном доме они могли оказаться какими угодно, а уж после вчерашнего Мэтт вообще не доверял своим видениям.

      Когда он сбивчиво объяснил Даниэлю, что произошло, тот настоял, чтобы они поехали домой. Причем все и к нему. Мать Ли считала, что в Мэтте недостаточно ответственности, а вот Даниэлю она полностью доверяла, так что без проблем отпускала с ним куда угодно несовершеннолетнюю дочь.

      Хотя попробовала бы она удержать Ли.

      В итоге они полночи просидели в квартире Даниэля, и Мэтт не меньше пяти раз описал то, что видел. Ли уснула на диване, и братья переместились в уголок кухни, где Даниэль зажег настоящие свечи, пахнущие воском.

      – Такого не бывало раньше, – повторял Мэтт. – Я видел призраков. Ничего больше.

      – Ты видел меня. Я пока точно не призрак.

      – Вот я и говорю, что это глюк.

      – Не думаю, что ты сходишь с ума. Нет. Здесь что-то иное.

      Мэтт хотел рассказать, что это не обычное видение – это видение во время аварии. Хотел, но почему-то слова так и не пошли, застряли где-то в горле. Казалось, если Мэтт признается, что на мгновение видел брата, когда он умер, это выпустит из закупоренной бутылки болотную влагу, которая будет разъедать их. Снова призовет смерть.

      Мэтт всеми силами бежал от этого. Он не чувствовал себя готовым вспоминать. И уж тем более облекать в слова.

      Мэтт думал, что не уснет, Даниэль отмахнулся,