Вольные стрелки. Николай Марчук

платежных средств нужны мелкие купюры. Это тоже самое, если бы россияне ходили по магазинам и рынкам с прессом десятитысячных банкнот. Нашли бы вам сдачу в магазине или мелком ларьке? Хрена лысого! Патроны и деньги забрал себе, остальное убрал обратно в чемодан.

      Заглянул под кровать. Ничего!

      Зашел в ванну, еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале.

      – Ну, здравствуй батя, – тихо, почти шепотом произнес я. – Вот и свиделись.

      Тут меня как молния пронзило воспоминание из старой жизни. Мне было лет тридцать, примерно, как отцу сейчас, и встретилась мне на рынке цыганка, которая пристала с гаданием. Я её послал, потому что не люблю цыган, а она лишь улыбнулась и крикнула мне в спину, что я долгую жизнь проживу и отца своего еще увижу. Я тогда наорал матом в ответ на неё, потому что отец мой давно помер и соответственно никак я с ним свидится не мог. А вот сейчас гляжу в зеркало и понимаю, что цыганка была права, я действительно увидел своего отца.

      –Мы-мыыы!!! – замычал и забился негр-генерал-швейцар, лежащий в ванне.

      – Что ж с тобой делать? – тяжело вздохнув спросил я сам у себя, а потом уже обратился к негру на французском. – Чёрный ты понимаешь по-французски или английский?

      В ответ «генерал» остервенело замотал головой в знак согласия. Ага, значит разумеет черненький английский или французский язык. Это гут!

      – Я сейчас вытащу кляп из твоего рта, но если ты начнешь орать, то тебе хана. Понял?

      Негр опять истошно закивал головой в знак согласия. Я хорошенько разглядел генерала-швейцара. Молодой парень лет двадцати, может чуть-чуть старше. Высокий, худощавый, сильно выпирает кадык, глаза чуть навыкате, в целом лицо приятное, коротко стрижен. Лицо знакомое, будто бы я его где-то уже видел. А, где? Вспомнил! Швейцар был похож на французского актера, сыгравшего главную роль в фильме «1+1». Я вытащил кляп, подтянул «генерала» за плечи, чтобы он не лежал, а полусидел и начал его допрос.

      – Имя?

      – Э-эээ, м-ммм, – начал мычать негр.

      Хрясь! – я тут же выдал ему лёгкого подзатыльника, собственно говоря, для этого я его и садил в такое положение, чтобы было легче выписывать «лещей».

      – Имя?

      – Подабасон, – едва шевеля затёкшими губами прошипел негр.

      – Патиссон? – переспросил я.

      – Подабасон, – поправил меня «генерал».

      – Ладно, потом разберемся как твоё настоящее имя, я буду тебя звать – Паспарту. Договорились?

      – Да, господин, – понурив голову прошептал паренек, а потом вдруг из его глаз брызнули слезы, и он начал что-то скороговоркой бубнить на непонятном мне языке.

      – Ты чего?

      – Простите меня, простите, – было слышно сквозь плачь.

      – А, ну, прекрати реветь, как баба! – вполголоса рявкнул я и тут же отвесил увесистую затрещину.

      Плачь прекратился, но Паспарту как-то странно смотрел на меня, в его взгляде читался не просто испуг, а какой-то панический ужас.

      – Я