Очер. Нечаянный казус. Олег Артюхов

и, повернувшись на крайних опорных точках, ускользнула под нижнюю неподвижную половину, образовав этакую ванну.

      Внутри ёмкости, свернувшись калачиком, лежал человек, такой же как и я, только женщина. Голая и мокрая. Она едва шевелилась. С закрытыми глазами она судорожно открытым ртом хватала воздух. Я бросил взгляд на другие саркофаги, и тут до меня дошло, что живых там нет. Я опять уставился на незнакомку, моля бога, чтобы она пришла в себя и сохранила разум и память, что само по себе было бы чудом из чудес. Женщина была молода и красива, но на мой взгляд худовата и бледновата, что не удивительно после этакой жизненной паузы. И, что самое тревожное, она не проявляла признаков сознания. Я невольно шагнул к капсуле, но затормозил удержанный за пояс Отилой.

      – Погодь, Очер, не гони коней. – Он скривил страдальческую физиономию. – Мнится, что дело то ещё не закончилось. Гляди-ка.

      А процесс, действительно продолжался. Из основания капсулы выдвинулись десять гибких манипуляторов толщиной в палец и с утолщением на конце. Они попарно прижались к голове незнакомки, к шее, груди, животу и паху. Непроизвольные движения тела прекратились, и через полчаса женщина открыла глаза. Её губы зашевелились, но неподвижный взгляд говорил о том, что она пока ничего не видит. Однако в любом случае сдвиг пошёл в лучшую сторону.

      Скажу прямо, торчать в подземелье, дожидаясь непонятно чего, удовольствие ниже среднего. А здесь мы уже находились больше пяти часов. Жуть как хотелось есть, и ещё больше пить. А у нас даже набрать воды не во что. Решили ходить по одному в небольшому ручейку в ущелье неподалёку от завала. Когда я вернулся, первое, бросилось в глаза, это сидящая в капсуле женщина. Она подслеповато озиралась и пыталась сосредоточиться, что было заметно по напряжённому взгляду и нахмуренному лицу. Неподалёку от неё стоял Отила, за ним в паре шагов Болк. Домовой жестикулировал, убедительно пучил голубой глаз и пытался что-то говорить на неизвестном языке.

      Постепенно в глазах женщины появилась осмысленность. Она огляделась и перевела взгляд на нас. Потом, посмотрев на себя, поджала ноги и прижала руки к груди. Ну, раз застеснялась, значит, в голове у неё порядок. Она сидела, сжавшись, а я её разглядывал. Не столько, как молодую женщину, сколько, как живое существо, проснувшееся через миллион лет! Но и как женщина она была прекрасна. Длинные густые каштановые вьющиеся волосы, ровный открытый лоб, брови вразлёт. Огромные зелёные глаза, небольшой прямой нос и чувственные губы. Картину дополняло овальное лицо с плавно очерченным подбородком, длинная шея и великолепная фигура с чистой бледной кожей.

      Немного посидев, незнакомка решительно встала и осторожно спустилась на замусоренный пол. Морщась от слабости и прихрамывая от множества мелких камешков под ногами, она, покачиваясь, направилась к кубу. Подойдя к нему, она обернулась, оглядела зал, мёртвые саркофаги, закрыла лицо руками и опустила голову. Повисло тягостное молчание. Через минуту она очнулась,