След подковы. Сергей Алексеевич Колобаев

тем раньше вернусь сюда… Сезон раскопок, он такой короткий!

      Андрей в растерянности принялся размышлять. – Пока в деревню за телегой, пока все свернем…

      Но историк и слушать не хотел. – До станции быстрее пешком добежим. Берем только экспонаты, которые уместятся в моем саквояже, остальное сворачиваем и прячем здесь.

      Ольга в недоумении переспросила. – Оставляем здесь?

      – Ничего страшного. Место здесь тихое, за все время никого здесь не было. Как бы не сложилось, я через неделю, максимум через две вернусь.

      Вагоны, лязгая буферами, с натуженным скрипом остановились напротив станционных построек. Сразу же из вагона с красным крестом выпрыгнул на землю мужчина крепкого телосложения в белом халате и насторожено оглядел пустынный полустанок. К нему подошла бабулька с узелком в одной руке, второй она держала за руку маленькую девочку. Она с любопытством спросила у санитара. – Милок, это откуда же поезд? Почитай месяц ни одного не было. Все война, будь она трижды проклята.

      Но мужчина, словно не слыша, не реагировал на ее вопрос, и она спросила громче, думая, что тот глуховат, – милок, так откуда поезд?

      Санитар вынуждено ответил на ломаном русском языке, – я не понимает.

      Бабулька, осознав, что перед ней немец, перекрестилась. – Германец, ой, господи, не к добру это… Солдатики пьяные все. Как прознают, что германцы тут… Ой, Господи….

      Она, чуть не волоком таща за собой внучку, торопливо удалилась, временами озираясь.

      Санитар, посмотрев по сторонам и убедившись в спокойной обстановке на станции, обернулся назад и подал знак кивком головы.

      Из вагона вниз по откидной лестнице спустился еще один немец в черном костюме и следом за ним человек, который был изображен на фотографии у Красильникова. Он ловко грыз семечки и сплевывал шелуху на землю себе под ноги.

      Кошельков покосился на откинувшихся спиной на стену башни солдат. Убедившись, что они спят, он встал, склонился над Семеном и достал у него из кармана часы. Яшка начал выпрямляться, но в это время ему в спину уперлось дуло винтовки, которую держал в руках Никифор, который неожиданно оказался у него за спиной. – Не дергайся, именинник. Поднимай ручки, и пойдем.

      Кошельков повернулся. – Служивый, ты чего, белены объелся?

      – Ага, я ей закусывал твое пойло. Думаю, что это он сам не пьет?

      Кошельков судорожно начал соображать, как выкрутиться из щекотливой ситуации, в которой оказался. Главное, требовалось усыпить бдительность солдата. – Никифор, я тебе сейчас все объясню.

      Но тот был настороже и готов выстрелить в любое мгновение. – Ты не мне, ты Назаренко объяснишь. Он любит байки послушать, перед расстрелом.

      Кошельков использовал свой любимый финт. Он сделал вид, что кого-то увидел за спиной солдата и с видимым облегчением произнес, – а вот и он, легок на помине. – Яшка весело крикнул за спину своего противника, – Назаренко! Иди сюда, успокой Никифора.

      Никифор на долю секунды обернулся, но этого времени Кошелькову оказалось достаточно,