След подковы. Сергей Алексеевич Колобаев

Мужья властвуют над женами, старшие властвуют над младшими! Наша бытовая революция дает всем свободу! В будущем не будет ни мужей, ни жен! Воля!

      Мать в ужасе от столь крамольных мыслей, робко попыталась образумить, по ее мнению, сошедшую с ума девушку.

      – Не будет?… А как же тогда будут рождаться дети? Кто их растить будет?

      – Женщина сама будет выбирать себе самца, которого захочет, а дети будут принадлежать не матери, а всему обществу.

      – Это, как же?… Обществу…

      – Вопросов очень много и не на все у нас пока есть ответы. Но они будут! Приходите сегодня в «Стойло пегаса». Это на Тверской. Там будет поэтический диспут.

      – Какой диспут?

      – Поэтический. В нем будут участвовать поэты.

      – Но ведь вы отвергаете весь старый уклад. Я думала и поэзию….

      – Старую – да! На смену слащавому рифмоплетению уже пришли новые поэты. Маяковский, Белый…

      – А как же Пушкин, Лермонтов?…

      – В помойку! В новой жизни будет настоящая поэзия!… Таня с пафосом и нарочито хрипло начала декларировать.

      Навозом и кровью смердящий мужик сметет с ликов святых нимбы и благость.

      Встанет воля, словно фаллос медвежий в дыбы, мораль корежа!

      Ураганом диким сметется все, что было, в пропасть! В пропасть!

      Елизавета Николаевна пришла в ужас от услышанного.

      – Боже! Это же ужас!

      Таня весело пригласила.

      – Приходите, Елизавета Николаевна, всенепременно. Поспорим, подискутируем… Там такие самцы будут!

      Полянская, пока Елизавета Николаевна не пришла в себя, выскочила за дверь. Мать, заметив, что дочь улыбается, выговорила ей.

      – Что, ты смеешься? Плакать надо… Боже, куда катимся? Таня, была такой приличной девочкой…

      – Она просто веселая.

      – Ты это называешь весельем? Ты должна прекратить с ней всякое общение!

      – Ну, мам!…

      – Вот зачем она сейчас к тебе приходила?

      – Она принесла деньги.

      – Деньги?

      – Танька со своим союзом в университете собрали пожертвования… В общем, я сама толком не поняла. Деньги в гостиной лежат, на столе.

      Ольга и мать зашли в гостиную. Приход взбалмошной Тани вывел их из состояния оцепенения, в котором они находились последние дни. На какое-то время они даже забыли о своем горе, но оно вновь напомнило о себе в гостиной. В просторной комнате большое зеркало было занавешено черной тканью. Портрет Николая Савельевича, висевший на стене, пересекала траурная лента. Когда послышался звонок в дверь, мать вопросительно посмотрела на Ольгу. – Опять она?

      – Не знаю, вряд ли…

      Когда Ольга открыла дверь, на пороге, переминаясь, стоял Андрей. – Привет, я, вот еще денег принес, – он протянул сложенные пополам купюры.

      Ольга вопросительно посмотрела на деньги, – Откуда у тебя столько?

      Чернышев пояснил, – это за телегу. Тогда дед Потап только за лошадь расплатился, а сегодня и за телегу.

      Ольга робко взяла деньги и, спохватившись, пригласила Андрея. –