Райская птица. Роман Свободин

даже не поднимай этот базар. Мы все решили на берегу, – обрубаю ее треп.

      Марина фурией вскакивает с кровати, надевая шелковый халат. Ее лицо искажается злобой и вселенской обидой. Она набирает в грудь побольше воздуха и выпаливает на одном дыхании:

      – Мы уже полгода вместе, – тычет пальцем. – Этого достаточно, чтобы понять, что мы идеально подходим друг другу.

      – Это НИ-ЧЕ-ГО, – развожу руками, оглядываюсь, кажется, я все взял.

      Марина в ярости.

      – Что-о…? Ты нормальный? Что значит ни-че-го? Я думала…

      – Бля-я, Мариш, – подхожу к ней ближе, обхватываю ладонями ее миловидное, кукольное лицо. – Я сто раз тебе говорил, что между нами только секс, не больше. И ты, прошу заметить, всегда соглашалась со мной. Говорила, что отношения тебе после жуткого развода не нужны. Ты птица вольная… Твои слова?

      Марина прикусывает нижнюю губу, опуская глаза.

      – Я пережила, переболела. И готова к новым отношениям, – тихо шепчет.

      – А я нет. Заметь, я не названиваю тебе, не спрашиваю, как и с кем ты проводишь свой досуг. Ты свободна, как и я.

      – А ты всегда такой жестокий? – хмурится. – Не мог подобрать слов, чтобы как-то помягче?

      Закатываю глаза. Да не могу и не хочу я мягче! Говорю, как есть.

      Она не та, ради которой я захочу что-то менять в своей жизни. При виде нее кульбита в груди нет.

      Не та…

      Да, с ней круто трахаться. Но на этом все. За эти полгода Марина действительно подзадержалась из всех, кто у меня был.

      – Марин, ты знаешь, я всегда говорю без прикрас, напрямую. Тебе самой нужен лживый сироп в уши?

      – Нет, – обреченно качает головой. – Но, может, ты подумаешь…? – с надеждой заглядывает в глаза.

      Ну и что мне ей сказать? Как бы ты хорошо не кувыркалась и не отсасывала мне, желание жениться на тебе у меня не появится. Что у баб в голове вообще? Неужели думают, что мужики такие поплывшие идиоты?

      Я кайфую от секса и от всего, что с ним связано. В то же время я понимаю, что на этом семью не построишь. И одного кайфа в сексе мне недостаточно.

      Я не сопливый пацан, теряющий рассудок от вагины. Мне с Мариной хорошо в сексе, но так же хорошо было и до нее, и будет после.

      – Мне пора, – чмокаю в лоб. – Созвонимся.

      Как ошпаренный выбегаю из квартиры, захлопнув дверь. Пора заканчивать эту канитель, чувствую, ее мозгоебства только на старте. А этого я не люблю. Все эти бабские истерики, от них мороз по коже.

      Забегаю в отдел и обалдеваю от увиденной картины. Все в кровище: стены, пол заляпан.

      На полу повсюду бланки валяются, порванные листы, разбросаны ручки и карандаши…

      Это что еще за замес, да без меня?

      – Стас! – рявкаю. – Это что за канитель? Что за резня накануне первого сентября?

      – Буйные попались, наших порезали немного. Сейчас Леха в травму уехал, руку зашивать, – мои брови летят вверх. Ниче се!

      – Сколько их?

      – Двое. Они в отрубе. Но Леха на школе стоять, наверное, не сможет, – подмечает.

      – Дело ясное, что дело темное. Решим. Пригласи уборщицу.

      – Уже.

      Закончив