Райская птица. Роман Свободин

подмигивает мне.

      Качаю головой. Если бы ты знал, что неживой этот цветок, Илья, давно мертвый.

      – Послушай… – открываю рот, чтобы возмутиться, но меня бесцеремонно перебивают:

      – Будешь шить дома. Захочешь, потом можем выставить на продажу твои работы. Я все устрою, – уверенно кивает. А у меня, кажется, дыхание стопорит. Маленький росток надежды расцветает в груди. Неужели я смогу работать, заниматься любимым делом?

      Зажимаю рот ладонью и молча киваю. У меня слов нет.

      Илья же широко улыбается, даже приосанился, словно выиграл долгожданную битву. Вид слишком самодовольный.

      – Тогда пиши список. Будет свободное время, поеду куплю.

      С самого детства я знала, чем хочу заниматься. Мне хотелось создавать красоту. И мама поддержала меня. Видела, как я горела той идеей.

      Теперь в моей спальне появилось все необходимое: стол, крутая швейная машинка, ткани. Всевышний, какие ткани! Илья не поскупился.

      Первым делом решаю сшить несколько нарядов для себя. Брюки и рубашку Илье. Мне хочется хоть как-то отблагодарить его.

      Я больше не бездельничаю дни и ночи… Не пропадаю у телевизора.

      Многие моменты все еще вызывают неуверенность. Но я храбро берусь за решение возникающих вопросов, затруднений. Просто потому что иначе не могу. Мне необходим жизненный якорь, то, ради чего мне хотелось бы просыпаться по утрам, есть, жить.

      Я нашла себя в работе, полностью погрузившись в новые проекты. Поначалу я была растеряна на чужой территории. Чувство неудобства и неловкости съедали меня. Но шли дни, и я смогла освоиться, втянуться. Постаралась хотя бы на время закрыть дорогу к мыслям о прошлом.

      Амина (4 года назад)

      – Слышала последние новости? – заговорщицки шепчет Джанан, делясь последними сплетнями. – Говорят, на этой вечеринке были девушки, с которыми… Ну, сама понимаешь, – играет бровями, заметив мое недоумение, поясняет: – Они занимались этим.

      – Ого. Ты уверена? Может, просто наговаривают, – в неверии смотрю на подругу.

      Хотя, чему я удивляюсь? Нашим ребятам уже по восемнадцать лет, через месяц мы заканчиваем школу. Понятно, что гормоны шумят.

      – Брат тоже был там, я подслушала его разговор с Селимом. Они между собой делились ночными победами, – морщится, качая головой. – И я верю этим сплетням.

      – Вот видишь, все что ни делается – к лучшему. А ты меня уговаривала, ехать хотела, – припоминаю ей нашу ссору.

      Тогда Джанан сильно обиделась на меня, даже не разговаривала несколько дней.

      – Прости. Я думала, будет весело, откуда мне было знать, что у них все так получится? – виновато опускает глаза.

      – Простила уже, – отмахиваюсь.

      Я не могу долго злиться на нее.

      Она – моя единственная близкая подруга, мы с первого класса вместе. Ее родной брат Мардук учился с нами, они с Джанан двойняшки. И подруга страсть как завидовала брату, ему было позволено куда больше, чем ей. Она вечно жаловалась на несправедливость жизни, ну и на Мардука.

      – Родители ему даже слова не сказали, когда он пришел спустя