Осколки реальности. Катя Молодых

радушно встреченными после тяжелого ожидания пузырьками облегчения по жилам, важно не принимать обиду Вируса всерьез и не отправиться кланяться его керамическому изваянию за стенкой, которое люди называют унитаз. Вирус очень обидчив и, относясь к тебе как к любимой и единственной своей игрушке, движениями собственника-карманника будет пытаться вытянуть прочь из тела других моих друзей – горячую еду, необходимую каждой клеточке моего организма для борьбы с Вирусом, или разноцветное конфетти медикаментов, призванных подарить мне радость выздоровления. Что поделать, Вирус приходит с улицы тощим голодным гражданином без определенного места жительства в дома тех, кто не соблюдает правила предосторожности, и быстро расцветает там, мучая своего нового хозяина. Только друг он плохой. Но, помимо аспирина, облегчение приносит сознание того, что это соседство временное, если не забывать помогать себе дарами фармакологии.

      Визит к травматологу-ортопеду

      Стопа густо измазана чернилами синяка, особенно в ближайшей к пальцам области. Сами их отростки раздулись важностью отека до состояния пузатеньких кочерыжек, будто слепленных из пластилина. Такие послужили бы отличными ингредиентами для ведьмовского варева. Сама стопа тоже написана широкими мазками пастозности, как если бы садист обратился к психотерапевту и теперь пробует сублимировать свою агрессию через рисование.

      Внутри этой живописной пластилиновой конструкции сидит стеснительная вторая плюсневая косточка, прячущаяся половиной своего худенького тельца за не менее тощим тельцем подружки – третьей плюсневой. Травматологи-ортопеды называют такое поведение «подвывихом», но что б они понимали в тонкой душевной организации хрупких вторых косточек. Не сломалась – уже чудо!

      Зато два перелома нашли себе место на флангах стопы – один слева, другой справа. Ортопеды уже готовы опять затянуть свою занудную шарманку, от звуков которой в комнате становится душно, и гундосить с умным видом названия сломанных костей, перечислять, чуть ли не загибая пальчики, отличия таких переломов от названной, по их мнению, смешно «мясно-костной кашей» раздробленности, а также сыпать названиями связок и сухожилий чуть ли не на латинице и не нараспев, как средневековые монахи. Вот называть осколки кости соответственно левым кавалерийским отрядом и правым кавалерийским отрядом и при спазмах запланировать представлять, как они, в белых мундирах и верхом на белых конях, во весь опор скачут в атаку на разбросанные в случайном порядке нервные окончания и вонзают в них свои сверкающие болью шашки с белыми гардами – вот это смешно. А не эта кучка терминов.

      Хотя, сидя в кабинете травматолога и устремив невидящий расфокусированный взор в экран его монитора на снимки своей стопы, мне все же приходится вынырнуть из фантазий о мире, населенном враждующими с нервами костями и мало чем отличающимся от нашего, если уж честно. Ортопед держит ручку на пункте «два» из списка