Печальная история Габриеля. Дарья Дарем

и тело, и душу перед нависшим над городом мраком. Желая укрыться от капель осеннего дождя, прохожие спешат в свои уютные дома, ускоряя шаг и пряча замёрзшие руки глубже в карманы. Но что, если дома тебя никто не ждёт? К чему тогда ускоренный шаг, если твой дом и не дом тебе вовсе?

      Помутнённый рассудок и спутанность мыслей вели Габриеля мимо угрюмых серых зданий. По его телу бежали мурашки, красный от холода нос и без того грустные глаза, еле сдерживающие слёз, прятались за черный шёлковый шарф. Из бокового кармана до нитки намокшего пальто торчала полупустая бутылка водки. Спотыкаясь о развязанные шнурки потёртых ботинок, шатаясь из стороны в сторону, Габриель дошёл до одиноко стоящей скамьи, и, невзирая на мокрую древесину, присел на край. Его одолевала тоска, уныние, скорбь. Каждый прожитый день он тянул за собой приступы мучительного одиночества. Казалось, все те отрицательные эмоции, разъедающую душу Габриеля, готовы вырваться наружу, и, желая заглушить всю ту пережитую боль он потянулся за бутылкой водки.

      – Говорят, испытания даются человеку по силам, – сказал незнакомец, присев рядом с Габриелем, – какое же горькое испытание досталось Вам?

      Приподняв голову, взор Габриеля пал на тёмную фигуру. Сутулый и худощавый мужчина среднего роста скрывался за тёмным пальто, а старые глянцевые туфли с каплями грязи придавали ему странности. Чёрные неухоженные кудри скрывали черты его лица, свисая до белой, как снег, шеи, и лишь тонкий изгиб бледных губ виднелся на его лице. Размываясь во взгляде Габриеля, незнакомец оставался всего лишь нависшей над парнем тенью.

      – Или я убью память, или память убьёт меня, – прошептал Габриель, поднося дрожащими руками бутылку к губам. Сделав несколько неторопливых глотков, лицо парня покраснело. Химический привкус обжигал горло, заливая прожжённую дыру в желудке. – Иногда мне становится страшно. По моим венам больше не течёт кровь – только яд, прожигающий душу. Посмотрите на меня: я никчёмный и уставший, мне скулы от досады сводит. Знаете, рядом с ней я сиял ярче тысячи звёзд, а без неё я погас, как и сотни других…