Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей. Валерий Ивашковец

редкие седые волосы старика. Потоптавшись перед крыльцом, покряхтев, Родька осторожно открыл дверь.

      Встретил раннего посетителя Тишка:

      – Заходите, Родион Кириллович, присаживайтесь, – пожав руку, приветливо улыбнувшись, усадил деда на табуретку. – Догадываюсь, с чем пожаловали. Правильно думаете, – не давая визитёру опомниться, продолжал Бедень. – Как первому клиенту, будет Вам и скидка…

      Тут из соседней комнаты выглянул заспанный Филька. Хитровато глянув на деда, поддержал партнёра по-своему:

      – Гусей надо бы побольше…

      Когда круг солнца уже выглянул из-за холма, а туман в низине рассеялся, Родион Кириллович вышел из сарая-офиса. В руках бережно держал свёрнутые листы бумаги и выглядел крайне довольным.

      В тот же день на не добитой окончательно тракторной тележке, с помощью незабвенного Сеньки-тракториста, гусиный помёт был перевезен под первый навес. Под вторым навесом работа кипела до позднего вечера. На следующий день гусиные отходы представляли из себя кучу аккуратно упакованных в полиэтиленовые пакеты брикетов одинаковых размеров. Не успели селяне обсудить метаморфозу, произошедшую с дерьмом, как к “Хламу”, укрыв полдеревни пылью, подкатил “Камаз”. Работники резво погрузили брикеты, и… дело пошло!

      Протрезвевшего к вечеру деда Родьку, гульнувшего на “дерьмовые” деньги, долго пытали:

      – Сказывай подробнее, что принимают?

      – Дак у них же прописано… – мямлил дед, – дерьмо всякое: куриное, гусиное, телячье, свинячье…

      – А старьё: радио, телевизоры, технику…

      – Всё берут… – авторитетно заверял Родька, – как довесок к г…ну!

      – Ну, дела! – выпучивали глаза бабёнки.

      – Спешить надобно, – говорили те, что поумнее, – чтой-то здеся не так – может в один момент кончится… эта халява.

      И народ заспешил!

      Разумеется, рабочей площади под первым навесом стало не хватать. Недолго думая, задействовали овраг. Делать-то нечего – перерабатывать сырьё не успевали. Тот участок, что ближе к селу, стали заполнять отходами скотины, а что повыше – всяким хламом. Приход сырья явно опережал появление новаторских мыслей в Филькиной голове: в данный момент он усиленно размышлял, как ловчее приспособить собственно хлам! Вариантов было много…

      Участковый Ротозеев приходил к открывшемуся предприятию, как на работу, каждый день! Поставив в стороне мотоцикл, он какое-то время с тоской в мутных глазах наблюдал за происходящим. Затем, обойдя производственный комплекс не менее трёх раз, натужно начихавшись, усаживался в сторонке и долго, сосредоточенно курил…

      Раз в неделю, в пятничный вечер, наведывался председатель. Со злой решимостью он обходил поле деятельности “новых русских”, хмурился, кривился от несносных запахов, сплёвывал и решительно направлялся в офис.

      Как только дверь за ним закрывалась, фирменный сарай начинало трясти от прерывистых по силе и тональности выкриков.