Искупление. Татьяна Дмитриева

сосал ее грудь, и капли молока выступали в уголках его рта. Откуда у нее могло быть молоко? В недоумении она смотрела на младенца, на свою грудь и на Кайла, который по-прежнему оставался спокойным, словно это не он только что бесцеремонно взял ее за грудь.

      Ребенок затих, но по-прежнему держался за грудь Мины, словно боясь, что ее отберут.

      – Присядь в кресло. Тебе будет удобней – произнес Кайл, касаясь ее плеча. Его ладони были теплые и приятные. А прикосновение было нежным. Мина послушно последовала за ним к креслу и Кайл осторожно, поддерживая младенца, помог ей устроиться удобней.

      – Спасибо. – Произнесла она. Она чувствовала благодарность к Кайлу, проявившему к ней доброту и заботу. Хотя он не знал о ней совершенно ничего. Да она и сама о себе ничего не знала. Мир странный и чужой ограничивался в ней чужим ребенком и не знакомым мужчиной, вызвавшим в ней не объяснимое тепло, согревающее все ее воскресшее нутро.

      Когда ребенок уснул, Кайл уложил его в той же спальной комнате, в которой переодевалась Мина. Он положил его на большую мягкую постель, прикрыв тонким пледом.

      – Ты можешь расположиться здесь. – Обратился он к Мине, стоявшей в дверном проеме. – Я лягу в гостиной, на диване. Вам нечего бояться в моем доме. Так что отдыхайте.

      – Я не хочу спать – ответила Мина.

      Кайл подошел к ней совсем близко. Так что она снова почувствовала волнительное ощущение в низу живота.

      – Может, ты голодна? – Спросил он.

      Его вопрос пробудил в ней чувство голода.

      – Пожалуй, я съела бы что-нибудь. – Ответила она, глядя в его серые глаза. Нет, все же серо-зеленые, теперь она была точно уверенна, что серый цвет оттеняла легкая зелень. Она, не стесняясь, рассматривала его лицо, словно вместе с ним заново узнавала этот мир.

      – Я сейчас посмотрю, что у меня есть. – Произнес он, отведя взгляд.

      Должно быть, он был предан, той женщине со снимка. Мина с досадой чувствовала, что его образ становится все идеальнее в ее голове.