Первая формула. Р. Вирди

все еще стояла вполоборота ко мне, однако при этих словах подошла ближе.

      – Милый мой сказитель! Когда ты так говоришь, у меня возникает опасение, что я в тебя вот-вот влюблюсь.

      Я пошатнулся от ее признания, словно получив обухом по голове, и пришел в себя не сразу.

      – О любви и влюбленных существует огромное количество сказаний.

      – И среди них, без сомнения, немало романтических, – добавила певица.

      И немало трагических – таких, что я даже и рассказать-то не посмею…

      – Значит, ты называешь свое выступление пением? – Один из посетителей, пошатнувшись, встал из-за стола, продолжая бессвязно бормотать: – Женщина – существо приятное, как ни погляди. Спору нет. Мне бы такие титьки и такую задницу – у моих ног лежал бы весь мир. Но у меня нет ни того ни другого, – икнул остряк, – поэтому я покажу тебе, что значит петь!

      Забияка снова качнулся на нетвердых ногах.

      Я машинально ухватился за перила лестницы – так, что побелели ногти.

      Положив руку мне на плечо, певица нежно сжала пальчики:

      – Пусть его… Тысячу раз видела, как мужчина пытается в гневе отстоять мою честь. Обычно подобные сцены кончаются плохо для всех, кто в них участвует. А мне так не хотелось бы искать сегодня другое место для ночлега… – Она улыбнулась, и мое негодование растаяло без остатка. – Пусть споет. Для людей, подобных нам, даже интересно послушать, как непосвященный пробует силы в нашем ремесле.

      Певица озорно подмигнула.

      А ведь она права. Многие женщины чаще всего в итоге оказываются правы, однако опасно даже намекать им, что ты об этом знаешь.

      Расслабившись, я облокотился на перила. Насладимся представлением профана.

      Тот помялся, пытаясь привести в порядок «корону бедняка» – жалкий венчик волос вокруг лысины. Одет старик был в простую холщовую рубаху со штанами и очень напоминал выжившего из ума деда, незаметно улизнувшего из дома. Словом, персонаж из тех, к кому родители своим деткам прислушиваться не советуют.

      Старик громко откашлялся, прочистив горло:

      – Слушайте, и не говорите, что не слышали! Есть у меня отличная песня! – Он прищурился на толпу, словно ожидая ответа. Не дождавшись, пренебрежительно махнул рукой: – Мою песню вы точно захотите послушать. Может, она и не шибко длинна, зато тепла в ней хватает, как в твоем очаге, Дэннил! И это святая правда, такая же правда, что я лысый!

      Певец потянул себя за жидкие пряди волос, вызвав в зале смешки, и продолжил:

      – Поведаю вам историю о нем. О человеке, что знался с Шаен, самым прекрасным народом мира – не нашего мира, сражавшимся за любовь, за свою принцессу.

      – Я расскажу вам, то есть спою, о человеке, который не был человеком. Он был больше чем человек. – Старик вновь икнул. – Расскажу, да. Герой моей песни имел свой собственный, невидимый другим огонь. Слушайте песнь о герое, омытом несмываемой кровью, герое, что мог подчинить своей воле небеса, заставить их выполнить любое желание, о человеке, что мог вызвать бурю и остановить Шаен!

      Толпа замерла. Глиняные кувшины с напитками