Тайный бункер абвера. Александр Тамоников

влезали. Представляете?! Как я могла такое забыть! Как будто много-много лет назад это со мной было, словно во сне.

      Она зашагала смело в темноту, которая была разбавлена лишь огоньками в окнах-щелях бараков да пятном от лампы в руках женщины. Глеб, качаясь под тяжестью полных ведер, шел следом, в паре метров от этого желтого пятна.

      Они прошли мимо вытянутых построек, откуда доносился тихий гул разговоров на чужом языке. Каждый раз предупреждая окрик часового с винтовкой, Свистельникова окликала девушек:

      – Это Мария Трофимовна, несу вечернюю пайку. Не пугайтесь, со мной наш новый доктор, товарищ Шубин.

      Когда Глеб протиснулся с тяжелым коромыслом в первый барак, то разговоры стихли. Снова вопрошающие взгляды со всех сторон, повернутые к нему серые, почти неразличимые в сумраке лица пленных. Мария Трофимовна прошла без всякого страха в самую глубину постройки по узкому проходу между трехъярусных нар, остановилась у последней ячейки. Здесь замерли у своих спальных мест несколько крепких мужчин. Женщина спокойно указала на ведра с кусками хлеба и заговорила на немецком:

      – Наш новый доктор рекомендовал выдать усиленный паек в связи с похолоданием. На ужин – хлеб с постным маслом.

      Она ухватила одной рукой сразу несколько ломтей из ведра и отдала стоящим военнопленным. От Шубина не укрылось, как небрежным движением Свистельникова сунула кусок, который лежал у железного края и был особо щедро сдобрен маслом, хмурому высокому мужчине, который стоял у крайних нар. Тот схватил и почти мгновенно по-собачьи откусил большую часть серой массы. Со всех сторон к ведрам тянулись руки, но Мария Трофимовна методично раздавала, называя фамилии и количество выданного хлебного довольствия. Когда ведра опустели, женщина кивнула жующим и чавкающим заключенным:

      – После ужина отбой.

      Они с Шубиным направились к выходу, прошли мимо часовых. Одна из девушек не утерпела и жалобно протянула:

      – Как вкусно пахнет масличком, ох, сейчас бы с солью кусочек.

      Второй голосок подбодрил ее:

      – Ничего, завтра утром после смены картошки дома наварим, наедимся до отвала.

      Когда они отошли от деревянного здания на приличное расстояние, Шубин уточнил:

      – В остальные бараки не пойдем?

      – Быстро вы все схватываете, товарищ Шубин, – усмехнулась женщина. – Да, этот паек только для офицерского барака. Вручить одному Шульцу хлеб с маслом я не могла, иначе он заподозрил бы неладное.

      Глеб не смог сдержать восхищения отвагой и тонким умом своей помощницы:

      – Спасибо, Мария Трофимовна, вы просто чудо! Понимаю, почему вас муж на руках носит.

      А та, сидя на лавке, уже стаскивала сапоги. От усталости женщину мгновенно разморило, хотя от горячей благодарности разведчика на лице мелькнула улыбка.

      – Вам спасибо, Глеб, что напомнили мне про мирную жизнь. Забываю иногда обо всем, а ведь будет победа, ради нее все ведь делаем. И будет снова мир и