Архангел. Стихотворения (2018–2023). Виктор Волков

на дно мне нельзя,

      расшибая о сажу свой лоб.

      Расправа

      Замок на вспыхнувшую дверцу

      назад уже не припаять:

      хоть верьте, люди, хоть не верьте,

      но эта дверь была моя, –

      в неё прохожие стучали

      и бормотали что-то в щель,

      за ней послышалось – мой чайник

      который час уже пищит!

      Но спали пьяные соседи

      и городили ерунду,

      про то, как мальчик – я – засветит

      на небе странную звезду,

      мол, полетит на сей горящей

      и черной от золы двери,

      наверх, наверх, как дикий ящер,

      над Переславлем, над Пари…

      О, Боги светлые, о черти,

      краснеющие тут и там,

      зачем не придавал значенья

      всему на свете я? – снята

      с меня итоговая мерка,

      и вышло – хуже не могло, –

      сгорела, ах, не только дверка,

      а вся деревня, всё село!

      А что звезда? – о ней не только

      забыли все и навсегда:

      кричат озлобленные «То-то!

      Ишь, угораздило! Балда!

      Пора изгнать его! Поджечь ли?

      А может быть, на дно – в овраг?»

      Всех по домам: детишек, женщин, –

      смерть не доводит до добра.

      «…Нельзя же мне дышать огнём…»

      …Нельзя же мне дышать огнём

      и ждать Добрыню – ночью, днём –

      которому до лампы

      на все мои таланты.

      Кощеем также мне нельзя

      скакать меж наглых обезьян,

      без цели и без толку,

      пугаясь за иголку.

      И уж конечно Вурдалак

      не выйдет из меня никак,

      поскольку сам на кровь я

      смотрю ребенком кротким.

      Жар-птица, Леший, Водяной,

      и всяк Царевич – добрый, злой –

      чужды мне или чужды,

      как милосердья чувства.

      Но есть один такой смельчак –

      я расскажу о нём сейчас,

      или смолчу – не стану

      я нарушать уставы…

      Пускай живёт во мне, со мной

      тот скрытый ото всех герой

      и ни во что не ставит

      порядок сей престарый.

      Его душа, как тёмный лес,

      и неизвестно, сколько лет

      ещё он будет бегать

      на этом свете белом.

      Не всё ль равно? – я вижу, как

      он будет плавать в пустяках,

      но не утонет в них он

      одним лишь только мифом.

      Его задача – утонуть,

      не позволяя никому

      додуматься до тайны

      жестокой и фатальной.

      Да и особой в том беды

      не будет, если у воды

      его потом отыщут

      годков так через тыщу.

      Не думаю, что б рассказал

      он то, как я во все глаза,

      дрожа всем тонким телом,

      заплакал о потере.

      «Есть сумочка: в ней все мои ресурсы…»

      Есть сумочка: в ней все мои ресурсы, –

      прошу тебя, пожалуйста, не суйся –

      не трогай за изгибы ремешка,

      иначе