В постели с драконом. Анна Эйч

поворачиваюсь к своему парню с глазами полными слез.

      – Эм… да, просто… ― Он пытается подобрать слова или ищет оправдание, почему прямо посреди гостиной у него ― огромное душераздирающее напоминание о его погибшем брате?

      – Не объясняй, ― я бросаюсь к нему на шею в полной истерике. ― Не надо, я понимаю! Так кажется, что он все еще с нами. Боже мой, малыш, я даже не представляю, что ты чувствуешь, мне так жаль… ― Слезы полностью застилают глаза, душат, я всхлипываю. ― Так жаль, он был прекрасным человеком, лучше нас всех!

      – Да… ― отвечает мне Стас, обнимая. ― Он был прекрасным человеком, ― повторяет, но не плачет, держится или уже излил все, что было на душе. Стас гладит меня по спине, успокаивает.

      – Хочешь, я все это уберу? ― спрашивает, целуя меня в висок.

      – Нет, то есть… не знаю, тебе так будет легче? Давай, я уберу, если тебе тяжело, ― отлипаю от его мужественной горячей груди и вскидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

      – Не нужно, я все сделаю, ― спокойно отвечает он. ― Иди в мою комнату, я сейчас принесу еды.

      Я проскакиваю в комнату Стаса, пока он остается в гостиной, убирая вещи своего брата и встречая курьера.

      Мы лежим на кровати, наевшись тайской еды, и смотрим какой-то выпуск трэвел-блогера на Youtube. Я не особо вникаю в смысл, потому что все мои мысли ― о Денисе, я хочу знать, как он погиб, понять, как действовать дальше. Стаса подкосила его смерть, это очевидно, но при этом он ведет себя так, будто ничего не произошло. Будто хочет оттянуть момент, когда нужно принять смерть брата и жить с последствиями.

      – Малыш, ― не отрывая глаз от экрана, зовет меня Стас. ― В четверг мы… то есть я… ― Моя голова лежит у него на груди, и я слышу, как ускоряется стук сердца.

      – Ты хочешь поговорить о том, что произошло? ― Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

      – Да… ― Он сглатывает, в его глазах страх, какого я ни разу не видела: он даже в момент, когда ударил меня, испытывал совершенно другие эмоции. Я на мгновение думаю, что, может, он был под какими-то препаратами в тот вечер.

      – Стас, скажи мне, ты в тот вечер что-то принимал? ― Я решаю играть в открытую.

      – А мог? ― Вопрос ставит меня в тупик ― Я раньше мог себе такое позволить?

      Я застываю, не понимая его реакции. Эта фраза должна быть произнесена с наездом, в его классической манере, от которой я почувствую себя виноватой. Но в нем нет злости, он просто спрашивает, будто сам не знает.

      – Я знаю, что ты можешь, ― отвечаю я.

      Это был не секрет, Стас мог побаловаться травкой или таблетками на вечеринке, но, как правило, он делал это только в компании ребят, однако, не исключено, что и со мной он не всегда был в трезвом уме.

      – Что я сделал? ― спрашивает, а у самого дыхание останавливается ― Я был… я был не в себе, не помню, во сколько ушел. И, если честно, не помню всех событий.

      В моей голове происходит замыкание. Я просто смотрю на него, как замороженная, не понимая, злиться или наоборот ― вздохнуть с облегчением. С одной стороны, мне