Самые обычные люди?. Игорь Филатов

заводить эту хрень, надо работать, и я свалил под шумок в свою любимую станцию, а конфликт к вечеру был исчерпан. Тимощук забыл или напился с Бокаловым где-то. В общем, мы его не видели, и так нам всё это прокатило. Но самогон мы выгнали. В Саватеевке особо больше вспомнить нечего, кроме того, что это удивительно прекрасное место. Потому что это сопки и бескрайние снежные степи. И мы когда ходили ставить петли, единственное что мы, долбанавты, не понимали – нам потом местные сказали: «Ребята, а что вы тут ходите, собственно говоря, в лес, и вообще ходите? И до леса, и по полям по этим – тут же волков и медведей, как собак домашних». В общем, с Саватеевкой всё…

      Довганик и Звонарь закончили работу, отнесли инструменты в колокольню и вернулись на улицу, присев на скамейку.

      – Ну какие ещё интересные моменты в самой службе… – продолжил Вова, – она вся была такая… Как сказать? Она была сначала унизительно-салабонистая, а когда уже перевалило за год, мы уже многое себе могли позволить. Во-первых, я уже рассказывал, мы бесстыдно воровали государственное имущество, продавали – деньги были. Были деньги даже для того, чтобы ходить в рестораны… Один раз мы попёрлись на дискотеку. Но это было где-то ещё, может быть, в первые полгода службы, может, чуть больше. У нас не было гражданки, и мы пошли в город, просто по увольнительной, в парадной форме. А контингент города Ангарска – я уже рассказывал. Это либо практически зеки, либо их дети. То есть всё, что передвигается в форме, для них несёт потенциальную угрозу. Они не разбираются, что это – чёрные погоны, стройбат, или красные погоны, внутренние войска – это солдаты, которых надо бить. А мы пошли на дискотеку в центральный ДК. И как только туда зашли, кто-то оказался более-менее сердобольный, к нам подходит и говорит: «Ребят, лучше валите отсюда. Потому что солдат здесь не любят и вас сейчас будут бить». Ну а нас человек двенадцать, нам не очень страшно. Хотя там-то человек двести. Ну и мы начинаем что-то изображать, танцевать, трали-вали. Тут музыка прекращается, потому что диджей тоже был, видимо, убеждений таких же, как и всё остальное население. И вся эта толпа на нас набрасывается. Мы успели выбежать из ДК и нас рассеяли по прилегающей территории – остановки, лавки, парк, ещё что-то. В общем, грубо говоря, каждого из нас била отдельная группа советских граждан. Мне повезло больше всех, потому что… ну в кавычках, как обычно. Потому что мало было того, что меня свалили с ног и били. Тогда был фильм «Пираты двадцатого века», а в нём герой Нигматулина, он сломал хребет таким приёмом – то есть человек какой-то лежал, а он подпрыгнул и двумя пятками в позвоночник. Тот: «Ааа!». И всё, и умер. И какой-то ангарец, видимо, недавно посмотрел этот фильм, он сделал то же самое два раза, только на мне. Но он промахнулся мимо позвоночника и сломал мне два ребра. А одно ребро проткнуло правое лёгкое. Прям проткнуло! Но кроме диких болей, я ничего не почувствовал. Но эта драка быстро рассосалась, потому что местные менты – они быстро среагировали. Кто-то их вызвал. В общем, туда-сюда,