Последние часы. Книга III. Терновая цепь. Кассандра Клэр

что?

      – За все, – пробормотал он. – За мою глупость, за то, что я оскорбил тебя, дал тебе понять, что люблю ее, хотя на самом деле это была не любовь. Я не хотел причинять тебе боль.

      Услышав это, она все-таки подняла голову. Ее глаза потемнели, кровь прилила к щекам.

      – Я знаю, что ты не хотел причинять мне боль. Потому что ты вообще не думал обо мне.

      Она говорила низким, хриплым голосом – таким же голосом она когда-то, так давно, читала ему поэму «Лейли и Меджнун». Тогда он влюбился в нее. Он любил ее с тех пор, сам не зная об этом; несмотря на чужое влияние и демонические чары, все эти годы ее голос приводил его в смятение.

      – Я все время думал о тебе, – сказал Джеймс. Это была правда; он на самом деле думал о ней, мечтал о ней, видел ее во сне. Увы, браслет нашептывал ему, что все это ничего не значит. – Я хотел, чтобы ты была моей. С самого начала.

      Она повернулась к нему лицом. Кроваво-красное платье сползло с плеча, он видел нежную золотистую кожу. Она блестела, как атлас, и была такой гладкой на ощупь – он вспомнил это и едва не застонал вслух от болезненного желания. Как же он мог жить с ней в одном доме несколько недель и не целовать ее, не прикасаться к ней каждый день? Сейчас он отдал бы полжизни за то, чтобы получить второй шанс.

      – Джеймс, – произнесла она. – Я была твоей. Мы были женаты. Ты мог бы сказать эти слова в любой момент, но ты не сказал их. Ты говорил, что любишь Грейс; теперь ты говоришь, что любишь меня. Какой вывод, по-твоему, я должна сделать из этих признаний? Что ты желаешь лишь ту женщину, которую не можешь получить? Грейс пришла к тебе в дом, я видела ее, и… – Ее голос задрожал. – И теперь ты решил, что ничего к ней не чувствуешь, но хочешь, чтобы я вернулась к тебе и стала твоей женой. Как я могу после этого верить тебе? Скажи мне. Скажи мне, почему я должна считать эту твою любовь настоящей, искренней.

      «Вот оно», – подумал Джеймс. Настал момент, когда ему следовало сказать: «Все было не так, я сейчас тебе объясню. Меня околдовали; я думал, что влюблен в Грейс, но это было воздействие темной магии; я не мог рассказать тебе об этом раньше, потому что сам не знал, что происходит, но теперь все открылось, я избавился от чар и…»

      Он прекрасно понимал, как это звучит. Во-первых, его история была похожа на детскую сказку. Но дело было даже не в этом. Он сумел бы ее убедить, тем более после возвращения в Лондон. Нет, ему мешало другое.

      Он снова представил себе Корделию в объятиях Мэтью. Встреча в гостиной потрясла его до глубины души. Он не знал, чтó ожидал увидеть, и радость встречи – он ужасно скучал по ним обоим – быстро погасла, сменившись дикой ревностью и яростью, изумившими его самого. Ему захотелось что-нибудь разбить, сломать.

      Он вспомнил, как Мэтью хлопнул дверью, выходя из номера. Может быть, он сломал что-нибудь из мебели.

      Однако кроме собственного гнева, Джеймс помнил и еще кое-что. Думать об этом было так же больно, как резать себе руку бритвой. Но он все же сделал над собой усилие, вызвал в памяти эту