Шаманка поневоле. Shy Hyde

, превращаясь в элегантного блондина.

      Следую за ним в тёмный коридор.

      – Академия музыки и театра, – гремит в голове женский голос.

      В ужасе открываю глаза и ломлюсь на выход, сбивая с ног какую-то бабулю.

      Что она там мне вслед бормочет, я уже не слышу.

      Забегаю в холл.

      – Здравствуйте. Где у вас тут на актёрское экзамены?

      – На первом, – лениво отвечает охранник.

      – А это какой? – я в недоумении.

      – Четвёртый. Вам туда, – охрана указывает налево. – Вниз по лестнице. Дальше найдёте.

      – Спасибо, – бросаю на бегу.

      Спотыкаюсь на ступеньке. Так. Первый этаж. И кому пришло в голову сделать вход на четвёртом?

      Едва я шагаю в коридор, гаснет и вновь зажигается свет. Иду. Вижу кучку абитуриентов, репетирующих танцевальные па.

      – Ребят, где здесь на актёрское принимают? – спрашиваю.

      – Дальше по коридору, – отвечает парень.

      – Аудитория сразу после народного. Там увидишь, – говорит девушка и уходит во вращение.

      Иду дальше. В какой удивительный мир я попала! Мир искусства! Как же я мечтала здесь учиться! И вот теперь я чувствую себя попаданкой в храм искусства.

      Так, вот и приёмная комиссия народного отделения. Со светом в этом коридоре, конечно, беда. Снова погас. И включился как ни в чём не бывало. Так, не пройти бы мимо нужной аудитории. Стоп. Здесь что, ремонт? Натянут целлофан. Табличка "Актёрское" и стрелочка. Значит, я правильно иду. Отодвигаю пыльную полупрозрачную шторку. Свет гаснет окончательно. Включаю фонарик на телефоне.

      В темноте слышу голоса. Иду на них. На лавочке рядом с аудиторией расположилась группа странно одетых парней. Похожих на тувинцев. Лампа над моей головой издаёт треск и зажигается.

      – Ребят, на актёрское здесь принимают? – убираю телефон в сумку.

      Тувинцы смотрят на меня с нескрываемым любопытством.

      – Я Элла, – на всякий случай представляюсь.

      Парни не шелохнулись. Может, что-то с причёской не то? Поправляю локоны.

      Дверь открывается, вылетает ещё один тувинец, неожиданно просто огромный. Метра два, не меньше. И орёт на весь коридор:

      – Русский! Русский!

      – Х-хэ-а! – хором отвечают парни, поднимаясь ему навстречу.

      – Следующий! – слышится из аудитории неприятный голос, как из сна.

      Я нервно сглатываю и смотрю на приоткрытую дверь. Оглядываюсь, чтобы спросить, за кем занять очередь. Но тувинцев уже будто ветром сдуло. Я осталась одна. На негнущихся ногах подхожу, заглядываю в дверь.

      – М-можно?

      У стены в захламлённой реквизитом аудитории стол приёмной комиссии. По центру восседает тётка, ну копия Медуза Горгона из моего сна. Нервно сглатываю. Рядом с ней блондин. И по другую руку ещё два мужчины. Один седой тувинец, а второй огненно-рыжий с небесно-голубыми глазами.

      – Леди, вы не ошиблись дверью? – пытаясь сдержать улыбку, спрашивает блондин.

      Голос действительно как у нашего режиссёра с курсов. Но это не он. Куда я попала-то?

      – Н-нет, – отвечаю не вполне уверенно, но вдруг вспоминаю, что я уже на экзамене и нужно вести себя соответственно.

      – "Вороне где-то Бог послал кусочек сыра…" – начинаю я громко и с выражением.

      Комиссия слушает заворожённо. Когда я перехожу на заискивающий голосок Лисицы, экзаменаторы переглядываются, кивают головами. Я надеюсь, одобряют моё выступление. Но в момент, где "Ворона каркнула во всё воронье горло", женщина встаёт. Она, такая с виду небольшая, щуплая и хрупкая, оказывается вдруг неожиданно исполинских размеров. Волосы её, словно змеи Медузы Горгоны, струятся по воздуху.

      – Это что за балаган? – возмущается она, прервав моё выступление на последнем слове.

      – "…такова", – выдаю я его, будучи уже не в образе.

      Не понимаю, я сдала? Или провалила?

      – Крылов. Басня, – на всякий случай сообщаю я вполне очевидные вещи, не понимая, что не так.

      – Что вы здесь вообще делаете? – продолжает Горгона.

      – Экзамен сдаю, – я в недоумении.

      Куда я вообще попала? Оглядываюсь. Обстановка вполне соответствует актёрскому факультету. Реквизит, костюмы – всё на месте. Кажется, я начинаю понимать, что сделала не так.

      – Так, не устраивайте цирк! – тётка передёргивает плечиками и, скривив в гримасе губы, садится. – Берите бубен.

      Бубен? Я в недоумении. Ну ладно. Как скажете. Бубен так бубен. Подхожу к сваленному в кучу реквизиту, выбираю самый интересный – в форме яйца, из тёмно-коричневой кожи. Несмотря на размер, инструмент лёгкий, как пушинка. Выхожу в центр аудитории. Четыре пары глаз испытующе смотрят на меня. Что я должна делать? Импровизировать?

      – О-о-о-о-о, а-а-а-а-у-у-у-у-у, – затягиваю я в стиле горлового пения.

      Ну, думаю, тувинец из комиссии должен оценить.

      – Стоп! –