Иезуитский крест Великого Петра. Лев Анисов

Петра, когда в Грановитой палате собрались почетные гости и расселись за богато убранным столом, царица угощала у себя, в своих палатах, самых близких – отца и любимца царя – боярина Артамона Матвеева; за поставцом же, в ее хоромах, сидел Абрам Лопухин. С того времени Абрам (Авраам) Никитич постоянно при царице. В обязанности его входило рассылать коврижки, взвары, подачи с кубками мамам, боярыням. В последний раз имя его упоминается, как пишет Устрялов, в 1682 году, когда он подписал акт об уничтожении местничества третьим из 19 думных дворян.

      Семья у Абрама Никитича была большая, дружная. Одних сыновей шестеро: Петр большой, Петр меньшой, Иларион, Козька, Василий и Сергей. Все дети его служили в стрельцах.

      Иларион Абрамович – отец Евдокии Лопухиной – стал называться Федором после бракосочетания дочери с царем.

      В тот торжественный для молодых людей, да и для всей России день, по случаю бракосочетания, все родственники царя были осыпаны подарками. Иные бояре да дворяне вздыхали, ибо Лопухины в одночасье возведены были в почетные звания и (как тут не завидовать?!) заняли важнейшие места при дворе государя.

      «А по всей его царской радости жалует царь по царице своей отца ее, а своего тестя, и род их: с ниские степени возведет на высокую, и кто тем не достатен, сподобляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы и на Москве в приказы и дает поместья и вотчины; и они теми поместьями, и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют», – читаем далее у Котошихина.

III

      Свадьба миновала. Началась жизнь семейная.

      7 августа 1689 года Петр узнал о страшной опасности: Софьей составлен был заговор против его жизни. О том поведали прискакавшие около полуночи к нему в Преображенское двое стрельцов. Петра разбудили. Стрельцы донесли о заговоре (счастье государя – он вовремя предуведомлен). Названы ему были имена главных заговорщиков, «умышлявших смертное убийство на государя и государынюцарицу». «Внезапно пробуженный, страшно перепуганный, Петр, прямо с постели, босой, в одной сорочке, – пишет М. Семевский, – бросился в конюшню, вскочил на коня и скрылся в ближайший лес; туда принесли ему платье; он наскоро оделся и, не теряя ни минуты, с величайшею поспешностью пустился по дороге к ТроицеСергиевой лавре. В пять часов проскакал он шестьдесят верст… Столь же поспешно, в ту же ночь, отправилась из Преображенского в Троицкий монастырь царица Наталья Кирилловна с дочерью; с ними поехала супруга Петра, Авдотья Федоровна: она была беременна».

      Нетрудно представить возбужденное состояние молодого царя и страх молодой царицы за любимого человека и чадо, ожидаемое ею. Дорога до Троицы дальняя, не гладкая, темная. О чем думалось Авдотье Федоровне в те, казавшиеся долгими, бесконечными, часы поездки к безопасному месту? Хотелось ей одного – чтобы Петруша ее дорогой, сердцу милый, остался жив, чтобы не осталась она вдовой, с малым ребенком на руках.

      «Царевич Алексей Петрович, первенецсын, как бы до дня