Полуночный прилив. Стивен Эриксон

и увидел, что веревка крепко натянута.

      А Фэр тем временем уже начал спускаться. Рулад стоял у кромки ущелья, глядя вниз.

      – Нам нужно дождаться, пока Фэр доберется до самого дна, – пояснил Рулад подошедшему Труллю. – Потом он трижды дернет за веревку. Фэр велел, чтобы следующим спускался я.

      – Ладно, так и сделаем.

      – До чего же сладостны ее губы, – пробормотал Рулад. Он повернулся к Труллю, и их глаза встретились. – Что, брат, наверное, таких слов ты ждал от меня? Тебе хочется, чтобы твои подозрения подтвердились?

      – Не стану скрывать, братец, у меня много всяких подозрений, – промолвил Трулль. – У каждого из нас есть мысли, опаленные солнцем, и мысли, поглощенные тьмой. Но только мысли тени способны двигаться незаметно, подбираясь к самой границе соперничающих миров. Зачем они это делают? Чтобы узреть то, что надлежит увидеть.

      – А если они совсем ничего не увидят?

      – Такого, Рулад, просто не бывает.

      – А как же различные иллюзии? Что, если мысли тени видят не действительность, а плоды собственного воображения? Например, ложную игру света? Или какие-то силуэты во тьме? Разве не так подозрение превращается в отраву? В яд, подобный белому нектару: после каждого глотка тебе хочется еще и еще.

      Трулль ответил не сразу.

      – Не так давно мы с Фэром кое-что обсуждали. Он утверждал: то, что человек воспринимает при помощи чувств, отличается от действительности. И зачастую по своей силе превосходит ее. Восприятие способно изменять истину, как волны сглаживают даже самые острые камни.

      – Трулль, что тебе от меня надо? – не выдержал Рулад.

      – Перестань распускать хвост перед Майеной, – глядя ему в глаза, потребовал Трулль.

      Лицо юноши тронула странная улыбка.

      – Ладно, как скажешь.

      От удивления Трулль едва не разинул рот. Он ждал, что брат, как обычно, начнет препираться.

      Снизу Фэр трижды дернул за веревку.

      – Мой черед! – Рулад крепко ухватился за веревку и исчез из виду.

      «Как-то подозрительно быстро он согласился», – подумал Трулль. И глубоко вздохнул, продолжая гадать, что означала странная улыбка младшего брата: была ли она порождением боли? Или уязвленной гордости?

      От мыслей о Руладе Трулль перешел к своим собственным ощущениям. До чего же погано на душе. Вроде бы ничего определенного, и тем не менее…

      «Отец-Тень, прости меня, но я чувствую, будто внутри весь испачкан…»

      Веревка снова дернулась три раза.

      Трулль ухватился за нее. Волокна были щедро смазаны воском, чтобы предотвратить гниение. Без узлов, служащих опорой для рук и ног, спуск оказался бы делом рискованным. Прежде чем начать его, Трулль наклонился и глянул вниз. Ничего, кроме темноты. Его старший и младший братья уже на дне ущелья. Скоро внизу окажется и он сам.

      Совсем рядом между скал струилась вода. По обе стороны от ручейков тянулись красноватые полосы. Через потоки бойко перескакивали какие-то насекомые, похожие