Полуночный прилив. Стивен Эриксон

находится священное место!

      – Священное место? В кромешной темноте?

      – Трулль, не торопись. Вскоре ты сам многое поймешь, – сказал Фэр.

      Они двинулись по тропе, ведущей на северо-запад. Старший брат шел впереди.

      – Фэр, а прежде мать говорила с тобой о Каменной чаше? – не унимался Трулль.

      – Я ведь главный оружейник, – ответил Фэр. – Есть ритуалы, которые нужно соблюдать.

      В памяти Трулля хранились все битвы, которые когда-либо вели тисте эдур. Странно, почему он подумал об этом сейчас, словно бы в ответ на слова Фэра. Какие тайные звенья стремится обнаружить его ум и почему он их не различает?

      Братья шли дальше, тщательно огибая островки лунного света, которые не пересекала ни одна тень.

      – Но ведь отец запретил нам это путешествие, – вдруг вспомнил Трулль.

      – В делах магии мать превосходит отца, – промолвил Фэр.

      – Так это связано с магией?

      Рулад у него за спиной прыснул со смеху:

      – Не ты ли недавно плавал вместе с королем-колдуном и кое-что видел?

      – Кое-что видел, – растерянно повторил Трулль и обратился к старшему брату: – А Ханнан Мосаг одобрил это путешествие?

      Фэр промолчал.

      – Брат, ты полон сомнений, и они удерживают тебя, – сказал Труллю Рулад.

      – Зато тебя, Рулад, похоже, ничто не удерживает. Я видел, как ты скользнул на тропу, которая ведет к кладбищу. К тому, что избрали для погребения бенедского воина. И было это в ту пору, когда сумерки покинули мир, а луна еще не взошла.

      Если в лице Фэра что-то и изменилось, Трулль этого все равно не видел. Старший брат продолжал невозмутимо шагать по тропе.

      – Ну и что в этом особенного? – с нарочитой небрежностью промолвил Рулад.

      – Брат, я спросил тебя серьезно и хочу услышать серьезный ответ.

      – Я знал, что Фэру некогда. Он следил за тем, чтобы все оружие вернули в арсенал. Но час был уже поздний. Я почувствовал зловещие шаги тьмы и решил, что мой долг – охранять невесту Фэра. Она ведь была совсем одна на кладбище. Пусть я и нечистокровный воин, но не лишен храбрости. Знаю, Трулль, ты полагаешь, будто моя неопытность служит почвой для корней ложного мужества. Думай, как тебе угодно, но мужество у меня настоящее. А свою неопытность я считаю невспаханной почвой, где нет вообще никаких корней. Я стоял в карауле вместо брата, но Майена об этом даже не догадывалась, ибо не видела меня.

      – Говоришь, ты почувствовал зловещие шаги тьмы? И кто же, по-твоему, мог угрожать Майене?

      – Если бы я знал кто, то не стал бы скрывать это от тебя. Но я только почувствовал опасность.

      – Фэр, а разве ты сам ни о чем не хочешь спросить Рулада? – удивился Трулль.

      – Не хочу, – сухо ответил старший брат. – В этом нет надобности… когда ты рядом.

      Трулль сжал зубы. В кромешной темноте никто не увидел, как вспыхнуло его лицо, и за это он был благодарен ночи.

      Какое-то время все трое шли молча.

      Тропа устремилась вверх, змеясь между гранитными скалами, поросшими лишайником. Братьям то и дело приходилось