Афганские былинки. Война и мир. Андрей Юрьевич Грачёв

кому? – удивилась Верка и крашеные её ресницы дрогнули.

      – К этому… – Витька неопределенно махнул рукой. – Из сорок седьмой.

      Верка споткнулась, и, чтобы не упасть, ухватила его за рукав:

      – Вот, блин, каблук сломала! – и запрыгала на одной ноге. – Неси на скамейку!..

      Витька не шелохнулся. Потом нагнулся и аккуратно её обул. Каблук был там, где ему положено, и Верке пришлось на него посмотреть.

      – Ты что подумал? – изумилась она. – Ты что вообразил? – и звонко, по-настоящему рассмеялась, – Маргарита Сергеевна живет напротив!..

      – Да, – неловко подтвердил Витька, – напротив.

      Сунул ей забытые «Уроки» и заспешил на подлетевший с Петровки трамвай. Взглянув на книгу, Верка покраснела.

      – Витька, Литкевич, стой!.. – и вдруг озлобилась. – Ну и иди, идиот, пацан, сволочь! И всем расскажи, шпион!..

      Но Витька её не слышал. У него было много дел: военкомат, институт, Клёпа.

      А вечером он укладывал рюкзак и монотонно оправдывался:

      – Всех забирают… И Серёжку Голованова, и Славку…

      – Но ведь у тебя отсрочка была! – сокрушалась мать.

      – Я летом сессию завалил.

      И так же монотонно отвечал Верке по телефону.

      – Витька, глупый, что ты наделал! – кричала она из автомата. – Ты попал в команду двести восемьдесят! У папы знакомый в военкомате, это Афган!..

      – Опять на улицу раздетая выскочила? – вяло попрекал ее Витька.

      – Да послушай ты, папа говорит, еще не поздно, еще можно все изменить! Да стань же ты хоть немного взрослей!..

      Но Витька не становился.

      – Не выскакивай к автомату в тапках, – наставлял он и вешал трубку.

      На вокзал Витька провожать себя не позволил. Расцеловал в первый раз папу Васю, обнял мать и растворился в толпе таких же, как он, стриженных и смешных.

      А осенью весь подъезд поднял на ноги страшный, звериный вой. Всполошившиеся соседи выскакивали на площадки и испуганно переглядывались.

      – Что это?

      – У кого?

      – В девятнадцатой…

      Витькина мать билась головой о стену. Перепуганный папа Вася бегал вокруг неё и капал валериану мимо стакана.

      – Витя, кровиночка!

      И все вокруг заметили, что мать у Витьки маленькая и седая. А внизу стояли на лестничной площадке и зло переругивались двое военных с расстроенными и черными от загара лицами.

      – Ну, блин, чтобы я ещё кого согласился везти!..

      – Это же надо раньше извещения успеть…

      – А что мне было, в камеру хранения его сдавать? И ждать, пока бумажка придет?

      Папа Вася нелепый в своей пижаме и белый спустился к ним и трясущимися губами сложил:

      – А как… он?

      Военные посмотрели на него хмуро и подозрительно, но, видно, сообразили, кто, и один неохотно из себя выдавил:

      – Когда обложили, гранатой себя рванул… Хорошо умер.

      – Хорошо, – согласился папа Вася, и, всхлипнув, сел, как был, на оплеванный грязный пол.

      Хоронили Витьку быстро. Похороны