С запахом лаванды и пепла. Светлана Панина

там смертельно ранило, и Корнилова тоже, там ведь один из ключевых бастионов в Крымскую был. Да и в Великую отечественную тоже, по сей день зенитки стоят…

      Дедуля раскатывает тесто для следующей порции пельмешек, попутно рассказывает про вечный огонь, про какое-то дерево, про “Севастопольские рассказы” Толстого и “Капитана Сорви-голова” Луи Буссенара. Про какую-то чебуречную в советские годы. Я слушаю краем уха, пытаясь найти повод остаться. Хотя меня уже тянет туда, на героическую Малашку, к веснушчатому парню Сереже. Почему не могу просто написать ему: “Извини, давай в другой раз”? Почему вдруг хочется его увидеть?

      Гляжу на дедулю, замечаю бисеринки пота на лбу и уставший вид.

      – Ты хорошо себя чувствуешь?

      – Хорошо, хорошо, лягушонок. Ты ступай, правда. Не сиди со стариком. Тут немного осталось, я закончу и отдыхать лягу, не беспокойся. Как раз закат застанешь, там виды чудесные.

      ***

      Сергея замечаю сразу. Он стоит на ступенях в нескольких метрах от остановки, болтает с каким-то парнем. Мы встречаемся глазами, Сергей улыбается, его глаза лучатся из-под очков, и в моей голове снова поют Foreigner. Мне вдруг становится не по себе, вдруг испытываю смутную тревогу, она толкает назад, перейти дорогу, смешаться с толпой, сесть на обратную маршрутку, уехать домой. Но Сергей шагает навстречу, по-свойски берет за руку, и меня окутывает волной спокойствия, а “I wanna know what love is” звучит чуть громче.

      Его приятель исчезает как-то сразу, даже не успеваю толком разглядеть его, замечаю только колкий, оценивающий взгляд, какой-то даже жадно-нетерпеливый. В другой день мне стало бы неприятно, но сейчас это кажется незначительным, неважным.

      – Где кофе? – спрашиваю Сергея, когда мы поднимаемся по лестнице к воротам парка.

      – Наверху, – улыбается он, и от его голоса становится теплее.

      Молчим. Отчего-то не хочется говорить, и Сергей как чувствует это, просто ведет меня за руку. От него исходят волны спокойствия, окутывают коконом, отгоняя тревоги и сомнения, и я купаюсь в этом удивительном ощущении, даже кажется, по коже бегают мурашки, предвещающие что-то приятное. Мне не просто хорошо – мне небывало хорошо! Даже чудесно! Свет вокруг тепло-золотистый, небо лениво наливается красками, вкусно пахнет осенними цветами, а в деревьях поют птицы. Парк устроен интересно, будто многоярусный торт: хочешь – поднимайся по лестнице, ярус за ярусом, хочешь – гуляй по боковым дорожкам. Мы идем по ступенькам вверх, лишь на самой вершине останавливаемся, чтобы полюбоваться видом на Севастополь. Он прекрасен. Лестница убегает вниз, словно коридор, а за колоннами входа на Малахов курган город раскрывается, будто объятия. Белоснежные дома отливают розовым золотом, за ними раскинулось море, отсюда оно кажется застывшим. Вижу даже “Штык и парус” и Константиновскую батарею – их я уже знаю, но не ожидала, что смогу разглядеть отсюда. А над всем этим – бесконечное, бушующее красками небо и огромное, ослепительно-мандариновое солнце, медленно погружающееся в море. Мне кажется, никогда в жизни я не видела ничего прекраснее, даже плакать хочется от восторга и счастья. Кажется, все чувства обострились, внутри ураган эмоций, а закат я чувствую