Алгоритм. Валентин Колесников

и что? – спрашивали его кандидаты безработные. На, что молодой человек махнул безнадежно правой рукой, потому, что в левой держал портфель и бейсболку, и в такт движению промямлил себе под нос:

      – А, а?!

      Кто с меланхолической усмешкой заходил и долго на появлялся.

      – Наверное взяли? – строит догадки очередь. Но скрип металлических дверей и каменная мина на лице юноши говорит о другом.

      Так в конце то концов я наконец-то дождался своего свидания с суровой хозяйкой человеческой судьбы. Толкнув массивные металлические двери:

      "Ба, я кажется глубоко ошибаюсь?"– мелькнула мысль. На меня смотрели глаза, как два родничка плескаются радужным сиянием в бликах солнечного света. Ласкают приветливой добротой и улыбаются мне. Я под впечатлением ожидания, смотрю сурово и требовательно. А на ангельском личике девушки, замерла приветливая улыбка и в мгновение бледные щечки вспыхнули нежнейшим малиновым румянцем. Она рассеяно смотрит со своего стула снизу в верх родниковым взглядом. Я суровым. И мы оба молчим. Наконец девушка вымолвила:

      – Вы, кажется, хотите устроится на завод?

      – Да, а…, – я хотел спросить; "А почему вы, уважаемая, это спрашиваете? Разве вы не знаете, чего сюда заходят?"– но железная дверь громко громыхнула, пропустив упитанного телосложения женщину в белом халате. Она картинно держала перед собой бумаги. Подошла к соседнему письменному столу и по-хозяйски умостилась на стуле, как наседка на седалище.

      – Так, Лиля, можешь идти, спасибо!

      Девушка хитровато взглянула своими родниковыми глазами на меня, и вылетела птичкой с комнаты. Вопросы упитанной женщины и свои ответы я уже не слышал. Мои мысли витали далеко следом за родниковым взглядом. Все спуталось и в конце концов, я понял, что меня зачислено в самый отсталый цех инженером-технологом в цеховое технологическое бюро цеха №1. За формальным оформлением документов я немного забыл о красавице. Но после ознакомления с заводом, выяснилось, что мой приемный листок попал в библиотеку, конечного пункта знакомства с заводом и там…, открыв дверь я замер от неожиданности, увидев ее. Сделав над собой усилие, промямлил:

      – До, до, добрый день! – поздоровался.

      Девушка заколдованно улыбнулась, подала мне листок и приглашение посетить библиотеку. Я, как автомат, взял приглашение, посмотрел ей в глаза, сказал: – Меня Валентином звать, а вас, кажется звать Лилией?

      – Ну, зачем же так официально? Можно просто Лиля. – Добродушная и приветливая улыбка украсила ее и без того совершенное лицо красавицы. Она с минуту смотрела на меня, затем покраснев, опустила глаза и добавила, – Можете заходить в гости сюда.

      Как свалившаяся гора с моих плеч я внезапно ощутил легкость во всем своем естестве и подумал про себя; “Если сейчас не выйду из библиотеки, то меня будут снимать с библиотечного потолка”. И резко повернулся к двери, выпалил скороговоркой:

      – Я обязательно зайду, Лиля!

      И уже за дверью ноги почувствовали тяжесть. Заплетаясь, ступая по твердому асфальту, как по барханах пустыни, я брел словно во сне.

      "Что ж, как же…, чем связать и закрепить знакомство? – и внезапно, – У меня ж есть два билета на спектакль в Русский драматический театр на девятое декабря. А, что, если пригласить туда Лилю?". И решил на следующий же день предложить ей один билет.

      Узнав расписание работы библиотеки, я, сославшись, что необходимо получить еще одну подпись, выскочил из цеха и к девяти часам был уже в библиотеке. В ответ на мое приветствие, Лиля кивнула головой. И тут я растерялся. Волнение, предательски не давало спокойно подойти к девушке и заговорить с ней. Мало-помалу я овладел собой, спросил:

      – Скажите, пожалуйста, а у вас журналы об искусстве есть?

      – Что именно?

      – Ну, например, – задумался я, лихорадочно подбирая тему, и сказал первую пришедшую на ум, – “Музыкальная жизнь”, на пример!?

      – Музыкальная жизнь? Нет не бывает. У нас только технические издания журналов.

      – Да? – и возникла напряженная пауза, в которой слышался шелест книжных листков, что шел из читального зала. Я, набравшись храбрости, вздохнул, набрав полные легкие воздуха, и наконец, выпалил:

      – Я, к вам по делу.

      – Так, и какое ж у вас дело?

      – Да вот хочу вас пригласить в театр Русской драмы.

      – Что, серьезно?!

      – У меня есть два билета. – И я достал билеты из кармана.

      – И вы хотите мне их предложить?

      – Нет, я хочу предложить вам один из них.

      В подставке для канцелярских принадлежностей торчали ножницы вместе с ручками и карандашами. Я взял их и стал отрезать один билет от другого.

      – Сколько ж я вам должна?

      – Что? – спросил я, прикидываясь, что не расслышал. На мой вопрос девушка покраснела, а отрезанный билет мягко опустился на ее стол.

      Около театра Русской Драмы толпились зрители с билетами и без них. Спешили нарядные пары, а девушки все не было. Вот уже звучит последний