Вепрь. Николай Иванников

глубоко запала ей в душу, что непроизвольно стала фрагментом собственной биографии.

      Это относилось к далёкому детству, а потом на какое-то время немудрящая версия совершенно вылетела у нее из головы, но, когда в возрасте тринадцати лет Славянка с удивлением узнала, что ждет ребенка, легенда вновь вспыхнула в ее памяти, как костер, в который подбросили дров. Аборт она делала в глубокой тайне, в грязной крохотной квартирке на краю города, приняв вместо наркоза два стакана самогона. Было ужасно больно, от вонючего самогона ее тошнило. Впрочем, к чести абортмахера, надо отметить, что эта пародия на операцию прошла вполне успешно и без каких бы то ни было последствий. Деньги на операцию Славянка вынула из бумажника солидного человека лет пятидесяти, который неблагоразумно нес свой пиджак на сгибе локтя по причине страшной жары, царившей в тот год на берегах Дона.

      "Я не такая дура, как моя мамочка, – сказала себе Славянка. – Какой толк рожать ребенка, если все равно бросишь его? Лучше бы она и меня выскребла по кусочкам"…

      А через полгода она попалась на квартирной краже и угодила в колонию для несовершеннолетних. А ведь так все хорошо складывалось! На квартиру её навёл Толик Мосин по прозвищу Клюв, юный беспризорник, из тех, кто шарит в автобусной толчее по карманам, режет дамские сумочки бритвенным лезвием и в день совершеннолетия, как правило, оказывается в тюрьме.

      – Есть хата, – сообщил он Славянке, отозвав её под тень листвы. – Там аппаратуры импортной – хоть лопатой греби. О тряпках я и не говорю… Хозяин какой-то писатель, сейчас уехал в Ялту, на курорт.

      – Какой писатель? – поинтересовалась Славянка.

      – Не знаю. Какой-то Симонец, что ли… Я книжек не читаю.

      – Ну и дурак. Если бы читал, то знал бы, что такие дела добром не кончаются…

      Сама она и без книжек это прекрасно понимала, но ей ужасно нужны были деньги. Конечно, ни о чем таком она в ту минуту не думала, а просто набивала себе цену. Ей было уже четырнадцать лет, и она считала себя настоящей женщиной, для полного счастья ей не хватало ерунды – косметики и модной одежды.

      – Дело простое, – подогревал её Клюв. – Мы с Зайцем и вдвоём бы пошли, если бы умели открывать замки.

      – Я не все замки открываю, – возразила Славянка.

      – Мы это обдумаем. Дело простое.

      Однако дело оказалось не таким простым, как предсказывал Клюв. Они тщательно подготовились, в подробностях отрепетировав каждую мелочь, и через два дня, около трех часов утра, когда, по их мнению, все соседи видели утренние сны, с пустыми сумками отправились на дело. Славянка, Клюв и Заяц – пятнадцатилетний акселерат под метр восемьдесят ростом с лицом ребёнка.

      Вначале все шло как по маслу. Они вошли в вымерший подъезд, поднялись на третий этаж и, с первой же попытки отомкнув замок, проникли в квартиру. Правда, взять почти ничего не успели. Через несколько минут где-то вдалеке родился пронзительный вой сирены, стремительно надвинулся и смолк под стенами дома.

      – "Скорая помощь", – с надеждой в дрожащем голосе проговорил Заяц.

      – Какая,