Творческие работники. Евгений Петрович Цветков

они сами вас пустили, то меня это все не касается. Но в другой раз я вам не

      советую околачиваться возле киностудии. Не советую, – с ударением произнес

      он и, сделав паузу, сказал уже совсем по-другому. – А сейчас можете отдыхать.

      Жарко сегодня очень…

      Оба инспектора встали.

      – …Впрочем, – шеф скрылся за густым синим клубом дыма, – ненавязчиво,

      издалека последите… Ненавязчиво…

      * * *

      Шел шестой час вечера. Город от удушья, казалось, потерял сознание. И в бреду без остановки грохотал что-то своим шершавым, высохшим бетонным языком. Все яростнее визжали тормоза тысяч автомобилей, и все меньше оставалось глотков чистого кислорода в умирающем, размякшем лабиринте…

      Люди, переполненные горящей кровью, уже давно все делали молча, автоматически. Как в бреду, втискивались в транспорт и, почти теряя сознание, прижимались к потным, горячим, чужим телам своим таким же потно-горячим, липким телом. И с гулом, безостановочно все катилась и катилась раскаленная, душная, распаренная жизнь в шестом часу безумного августовского дня…

      Оба сотрудника медленно шли, выбирая тенистые переулки. Одного из них в самом деле звали Васей, Василием Петровичем. Другого звали Андрей Петрович. Кровными братьями они, несмотря на одинаковые отчества, не были. Но в остальном очень походили друг на друга.

      Переулки кружили прихотливо, незаметно сворачивали, разбегались надвое, натрое, и причудливая их паутина запутывала прохожего… И где-то в этой липкой паутине душных улочек таилась беда. Паук поджидал жертву, готовясь быстро промчаться напрямик из центра и схватить прохожего в тот миг, когда, истомленный борьбой, он, ничего не подозревая, забудется на мгновение. Не доверяйте этим бесконечным московским переулкам. И если с вами ничего не случится, то выведут они вас в такое место, что и сам не поймешь, как же ты мог попасть сюда. Но зато в такой страшный, раскаленный день, как сегодня, в них хоть и душно, и липнет воротник рубашки к потной шее, а все же лучше, чем на просторных, прямых и широких улицах…

      В такую сеть переулков и улочек и углубились наши двое знакомых.

      Разговор

      – Ну и денек, – распаренно промычал Василий Петрович. – Самоубийство, а не погода…

      Андрей Петрович вытер рукой пот со лба и мрачно вздохнул. Василий Петрович жил здесь, неподалеку, а ему еще добираться черт знает куда. «Подохнуть легче, чем в такую даль ездить на работу», – угрюмо подумал он.

      – Что ты сказал? – спросил его напарник.

      – Ничего. А что?

      – Вроде кто-то позвал меня…

      – От такой жары свихнуться недолго. И ангелы запоют…

      Они замолчали. Переулки бежали во все стороны, сплетаясь в сеть. Как птичек силками, город ловил свои жертвы…

      – Ну я пошел, – Василий Петрович вяло махнул рукой.

      Они постояли несколько секунд перед невысоким домиком, и второй, вздохнув тяжело, двинулся по переулку.

      «Может, такси взять?» – подумал он, с трудом собирая мысли, растекающиеся в горячей, потной голове. Пошарил в кармане. Всего