Хранители памяти. Константин Степанович Собко

меня ожидает, и не рассчитываю на смягчение приговора, – продолжил Фьифьюч. – У меня всего одна просьба: не причиняйте вреда моей семье… Только я умею общаться с Серыми Ужасами. Мне и отвечать.

      – Кто твои родственники? – хмурясь, спросил Эстабат. – Пусть встанут и подойдут.

      С пола поднялись трое взрослых шагров и малыш.

      – Объясни, кто они, – приказал адмирал.

      – Это мой дедушка, брат, жена и сын. Остальные родственники погибли в сражении у туманности Синий Цветок, – вздохнув, ответил Фьифьюч.

      Адмирал проник в память дедушки вождя. Пожилой шагр сохранил внушительный запас воспоминаний, но в них не было ничего, касавшегося общения со сверхъестественными сущностями – Серыми Ужасами. Ничего подозрительного не хранилось в памяти жены Фьифьюч и его брата. Настал черёд сына вождя. Адмирал поднял стекло шлема и низко склонился, глядя в тёмные блестящие глазки ребёнка. Малышу было примерно года три от роду. Похоже, его недавно покормили: от него пахло материнским молоком. Его мозг хранил очень мало информации. Пока малыша интересовали разноцветные игрушки, силовая возня с ровесниками и быстрый бег наперегонки по залам дворца.

      – Вернитесь на свои места, – распрямляясь, приказал адмирал.

      Родственники вождя подхватили малыша, засмотревшегося на большого угрюмого чужака в белом скафандре, поспешно отошли и сели.

      «Придворных и дальних родственников вождя можно не опасаться, – подумал Эстабат. – Фьифьюч не настолько глуп, чтобы выпустить из своих лап те секреты Вселенной, в которые не смогли проникнуть даже мы – элонги и кемны».

      «Ты прав», – отозвался Золтан.

      «Но мы обязаны проверить, так ли это на самом деле».

      «Да, всё верно».

      Адмирал проник в память вождя. Правила общения с Серыми Ужасами были прикрыты густой завесой.

      «Как мы и предполагали, он не подпускает к секретам, – подумал Эстабат. – И будет сопротивляться изо всех сил».

      «Я чувствую, что он напряжён, – ответил кемн. – Оставь его в покое. Проведёт пять лет в заключении, потом с ним поговорят император и высшая коллегия Особого Совета. Они примут решение, как поступить с его памятью».

      Углубившись в обычные воспоминания Фьифьюч, адмирал увидел, что вслед за известием о разгроме флота последовали заседания генералитета, собрания аристократии, шествия по заснеженным улицам погружённого в траур народа. Промелькнули приспущенные флаги на покрытых инеем шпилях, затем появилось лицо тихо плачущей жены вождя, которая что-то говорила с умоляющим видом. Насыщенное событиями бодрствование прерывалось тёмными безмолвными ночными паузами. Ничего похожего на сговор и передачу кому-либо тайных знаний Эстабат не обнаружил.

      – Твоя семья, Фьифьюч, останется, – сказал адмирал, – а ты пойдёшь с нами. Прощайтесь!

      Никто из шагров не тронулся с места. Родственники вождя ещё ниже склонили головы, стенания женщин зазвучали громче.

      – Прежде, чем вы приведёте приговор в исполнение, – заговорил Фьифьюч, – я