Только папе не говори! Дневник новой русской двадцать лет спустя. Елена Колина

Я стесняюсь: у меня тело. Ну, вы понимаете, не всё как в двадцать или пятьдесят. Как подумаю, что это будет не ПетрИваныч, а чужой человек, вся сжимаюсь и мысленно втягиваю живот. В нашем возрасте секс с новым мужчиной это так трудно!.. А хотите совсем честно?

      Мы кивнули – очень хотим. Ирка на долю секунды задумалась, как задумывается человек, не решаясь открыться. Но по Фрейду, в человеке очень сильно желание открыться. Ирка оглянулась и, понизив голос, прошептала:

      – Вот если бы это было животное! Если бы это было животное, тогда совсем другое дело… тогда да, а так нет!..

      Животное?.. Я посмотрела на Ольгу ошеломленным взглядом:

      «Не может быть, чтобы Ирка сказала “животное”». Ольга посмотрела на меня строгим взглядом:

      «Все может быть. Ирке не решиться на секс с мужчиной, который не является ПетрИванычем. Она считает, если бы на его месте было животное, было бы совсем другое дело».

      Если подумать, Ольга права: что мы знаем о мироздании? Думаем: «Ну уж вот этого не может быть никогда!», а УжВотЭто случается. Когда УжВотЭто случается, мы думаем «если УжВотЭто произошло, то все, абсолютно все, может случиться. Кроме, конечно, ВотЭтого». А потом ВотЭто случается, и так бесконечно. И не забудь про новую этику!»

      В своих статьях Ольга часто рассуждает о новой этике: толерантность, принятие, уважение к опыту другого человека, готовность соблюдать границы. Я увидела всё это в Ольгином взгляде – толерантность, принятие и так далее. Я… ммм… согласна с новой этикой. Если Ирка говорит «животное», я должна это принять. Должна быть толерантной. Должна соблюдать Иркины границы. Не оценивать, не осуждать, не рассуждать. Я отношусь ко всему осознанно, всё принимаю, новую реальность, новую этику, чужую сексуальность, все, что положено принимать. Молчу, поддерживаю, ни о чем не спрашиваю. Но всё же интересно – какое животное?

      – А… А?.. А какое животное? – робко пискнула Ольга. – Домашнее животное?

      Очевидно, новая этика позволяет уточнить, какое животное, дикое или домашнее.

      – Зачем мне домашнее животное? Конечно, дикое. – Ирка мечтательно задумалась. – Дикое сексуальное животное, пылкое и необузданное, но в то же время ласковое и внимательное.

      – Ирка, ты… – испуганно пискнула Ольга. – Ты нашла в себе силы не противостоять своей идентичности. Трудно пойти наперекор общепринятым нормам… Я очень тебя одобряю, ты молодец!

      Ирка важно кивнула: спасибо за понимание. Все любят, когда их хвалят. Особенно Ирка, привыкла к лести и похвалам в театре.

      …Еще целую долю секунды мы с Ольгой не понимали, а потом поняли: Ирка имеет в виду брутального мужчину, который двадцать четыре часа в сутки думает о сексе. Как наш водопроводчик, страстный и свободный, отчасти даже грубый и жесткий. Мы не можем точно знать, думает ли наш водопроводчик о сексе двадцать четыре часа в сутки, но вид у него такой, будто думает.

      Ирка считает, что дикое и страстное свободное животное заставит ее забыть о своих комплексах. Помоему, Ирка хочет слишком многого: пылкое и необузданное, и в то же время ласковое и внимательное?