Игрушка олигарха. Екатерина Ромеро

встряхнул. Я испугалась, сжалась, ожидая удара, но Владлен не ударил. Резко отпустил меня, и я плюхнулась в кресло.

      Олигарх вышел за дверь, громко ею хлопнув, я же сидела в той библиотеке до самого утра. Я плакала оттого, что в этом он был прав. Я была тупицей, по сравнению с ним я не знала ни черта.

      На следующий день ко мне впервые пришел репетитор по английскому и французскому языкам. Мы стали заниматься. По пять часов в день, и что хуже – мне нравились эти уроки, и я с удовольствием их брала, потому что Я не хотела быть ни в чем хуже ЕГО.

      Глава 9

      Она была истощена физически и морально диковата. Не отсталая, а именно дикая, не обучена и некультурна. Мои врачи нашли у нее жуткий авитаминоз и гастрит, но в целом зверек был здоров. И вшей у нее не оказалось, хоть и я сомневался в этом до последнего.

      Ее волосы были очень длинными и непослушными, создавали ощущение бардака на голове, однако оказалось, что зверушка за ними просто не умела ухаживать, и уже через несколько дней ее пребывания в моем доме она приобрела вид человека, а не огородного чучела.

      А еще она была девственницей. Мне это было важно знать. Я не хотел подержанный товар, хоть и сам не собирался ее трахать. Я хотел себе новую игрушку, чтобы ее не касались никакие грязные руки и члены. Я хотел себе зверька, который еще не имел хозяина. Она точно не имела.

      В первые дни зверек почти не выходила, но довольно быстро освоилась. Я же наблюдал за ней, потому что там действительно было за чем наблюдать. Игрушка была вечно голодной и не умела вести себя за столом, хватала руками все, до чего только дотягивается.

      Я, никогда не знавший голода, впервые видел такое. Дикая обезьянка, пожалуй, наиболее точное сравнение. А еще девчонка плохо читала, по крайней мере, на иностранных языках. Она могла сама с собой говорить, подолгу быть одна и смеяться в голос от прочитанного.

      Игрушка росла в городском детдоме, но уровень ее образования оставлял желать лучшего, хотя она и старалась. Лучшие педагоги страны по моему поручению взялись за ее образование. Мой повар следил за ее питанием, а еще ее учили манерам, хоть это было сложнее всего.

      – Я не буду! Не буду так сидеть, как робот! Спина уже болит! – она бузила преподавателю этики, но все же схватывала все на лету.

      – Я хочу есть руками! Ру-ка-ми! Так же вкуснее, ну правда!

      Ее учили. Натаскивали, как щенка, и мне нравилось видеть этот процесс.

      ***

      Я чувствовала себя дурой. Неумехой, никчемной, тупицей какой-то, вот честно. Каждый день помимо учителей языков ко мне приходила одна мадам, которая меня буквально муштровала, как маленького солдатика.

      “То не ешь”, “так не ходи”, “так не говори”, “так не сиди”, “так не держи вилку в руках”. И мое самое любимое – “леди не матерятся”.

      В какой-то степени она мне напоминала Лидию Ивановну, но, конечно, все же была адекватнее ее. Эта леди-мем учила меня заново ходить и говорить, вести себя за столом, быть манерной паинькой, чтобы ЕМУ нравилось. А не мне.

      Ей было плевать на меня, я это очень быстро поняла, потому как