Грязелечебница «Чаша Аждаи». Полина Луговцова

почувствовала, как напряжение отпускает ее: так вот почему ей в последнее время казалось, будто кто-то смотрит ей в спину! Значит, все из-за этого типа, который всюду ходил за ней по пятам, а она решила, что ее преследует злоумышленник. На душе сразу стало легче, и незнакомец показался ей чуть более симпатичным. А еще в его произношении она подметила акцент, очень похожий на сербский: так говорил ее отец, для которого русский язык не был родным. При этом у отца получалось говорить и без акцента, но это стоило ему немалых усилий, терпения надолго не хватало, и вскоре в его речи вновь начинали проскакивать сербские словечки. Зато Тияна свободно болтала и по-русски, и по-сербски, без всякого акцента. С того момента, как она себя помнила, и до тех пор, пока была жива мама, отец почти каждый вечер читал им обеим сербские книжки – наверное, испытывал потребность говорить на родном языке. Потом он пересказывал прочитанное по-русски, и как-то незаметно для себя Тияна выучила сербский язык. Ей вдруг захотелось проверить свою догадку насчет сербского акцента у незнакомца, и она без всякого предупреждения произнесла по-сербски:

      – Како се зовете? (серб. «Как вас зовут?»)

      Напряженный, с некоторым оттенком усталости, взгляд собеседника слегка потеплел.

      – Горан Дучич. Драго ми je да се упознамо! (серб. «Рад познакомиться»)

      Тияна расплылась в улыбке, довольная тем, что разглядела в этом чужаке родственную душу. Но ее благостное состояние длилось недолго. Собеседник снова стал серьезным и, по-видимому решив не тянуть с новостями, рубанул с плеча:

      – Ваша бабушка умирает и хочет вас видеть.

      – О, Боже… Что с ней?

      – Поскользнулась и неудачно упала, отбила себе внутренности, раскроила череп. Врачи сделали все, что могли, однако прогнозы неутешительные. Но Йована клятвенно обещала продержаться до вашего приезда.

      Тияна зажмурилась, прижав ладони к вискам, и тягостно выдохнула:

      – Бедная бабушка! Могла бы еще жить да жить на своем курорте! Там ведь целебные грязи, все хвори излечивают! Как же это несправедливо!

      Новость шокировала ее, но все же она не чувствовала себя убитой горем, ведь свою бабушку она ни разу в жизни не видела, причем даже на фото: по словам отца, бабушка не любила фотографироваться. Трудно искренне горевать по человеку, которого знаешь лишь по редким письмам, в основном, поздравительным, да и то адресованным не тебе. Письма регулярно приходили в день рождения отца и на Новый год, это были самые обычные почтовые письма: почему-то бабушка не признавала интернета и сотовой связи, писала по старинке – шариковой ручкой на писчей бумаге. Тияну удивляло, каким образом Йована умудрялась подгадать так, чтобы каждый раз письмо было доставлено к нужной дате. Лишь несколько писем пришли без повода, в них она рассказывала о своих делах – как правило, ничего интересного, и очень скупо – к примеру, что наплыв клиентов в этом сезоне больше, чем в прошлом, или что ее снова донимают предложениями купить у нее грязелечебницу. Потом она спрашивала отца, как он поживает