Корректировка. Вадим Ледов

можно было веселиться дальше, но, честно говоря, меня утомили эти элементы советской сладкой жизни. В ресторане было много красивых женщин, но за красивыми надо ухаживать, говорить слова, рисовать перспективы. Красотки из ресторана за здорово живешь в койку не лягут. А мне хотелось всего, сразу и по бюджетному варианту.

      Мы вышли на воздух одуревшие от портвейна и оглохшие от громкой музыки. Генка со словами: «Только бы не на смене была!», поспешил к телефонной будке и завис там минут на десять. Я терпеливо ждал, любуясь на закат.

      – Договорился! – Генка был весел и возбужден. – Валим в общагу.

      По дороге мы заскочили в дежурный гастроном, где затарились тремя огнетушителями с «Белым крепким» и тортом «Прага».

      – Она эта… как её… водитель, – рассказывал Генка, – троллейбус водит. Ехала, рога скинулись, ну я помог приладить. С тех пор и прилаживаю, – он засмеялся собственной шутке, – прикинь, Венерой зовут. Какая-то она башкирка что ли. Порется, будь здоров! Правда ей уже двадцать девять, но мне жениться что ли? Там их три подружки в одной комнате живут.

      – И что, все троллейбус водят?

      – Две троллейбус, а одна трамвай.

      Почему-то нам это показалось очень смешным, так и ржали всю дорогу, держа в руках бутылки как противотанковые гранаты.

      Общага троллейбусного парка высилась серой громадой обшарпанных стен. К стеклянным дверям вестибюля мы не пошли.

      – Там строго, вахтер злющий, сразу попрет, – объяснил Генка, – Девки через окно парней водят. Я с Венеркой договорился, она нам окно на первом этаже откроет, – он глянул на часы, – через десять минут.

      Окно нам открыла темноволосая грудастая девушка с восточным лицом. Довольно-таки симпатичная, что для меня было особенно важно, потому что это оказалась не Венера.

      – Салют, Рая! – приветствовал ее Генка, подавая в окно бутылки и коробку с тортом. – А Венерка где?

      – К комендантше пошла за бельем, – отвечала девушка распевным голосом, – а меня послала вас встречать.

      Мы влезли в окно, пробрались через захламленную комнату, заставленную разобранными панцирными кроватями, и вышли в коридор.

      – А где, твой-то? – осторожно поинтересовался Генка, – Как его… Василий?

      – Выпиздила мудака, – так же распевно отвечала Рая.

      – Так ты теперь свободна?

      Она кивнула.

      – Как дырка в заборе.

      – А чего так-то? Парень вроде неплохой, – не отставал от нее Генка, усиленно мне подмигивая и показывая большой палец.

      Раиса шла перед нами, покачивая литыми бедрами.

      – Все вы хорошие, когда засадить хотите.

      – Ну, это ты, Раечка, обобщаешь. Тебя послушать, так все мужчины примитивные существа, обуреваемые низменными страстями.

      – Именно! Вот ты, наверняка, приперся сюда с бухлом, классическую музыку послушать. Других целей у тебя, конечно же, нет?

      – Не без этого, видишь ли, женщина – это произведение искусства, а тяга к искусству лишена цели.

      Она недоверчиво фыркнула и тут мы пришли.

      Девчонки