Марийон, Зима в Венесшале. Вера Платонова

белела и сдавленно промямлила:

      – Я… я не знаю как. Я же говорила, что я такое не умею делать.

      – Ой, дууурааа…– схватился за голову мэр. – Делай, что хошь! А чтоб до побережья, и до Вижевиц тем более, это не дошло. Потом зайди ко мне, ключ сдай от дома. Иначе я тебя живо того этого. В каталажку! За нарушения! За причинения! О! Вона чего.

      Мари постаралась сосредоточиться еще раз, рядом с истеричным Роткинсоном сделать это было очень сложно.

      «Ну давай, давай, рассасывайся!» – бормотала она про себя. Но смерч уже совершенно вышел из-под контроля и чувствовал себя вольготно на морской глади.

      «Стоп. Стой на месте! Остановись! Всё, хватит, довольно!»

      Воронка, судя по всему, не имела ушей, и неумолимо приближалась к своей незадачливой созидательнице.

      Мэр, тем временем, понял, что находиться здесь дольше опасно, и крикнул в развороте:

      – Ну я тебе! Ну смотри ты у меня! Чтоб вот это вот все! – и спешно удалился, выкрикивая «Спасайтесь, кто может!».

      Марийон почувствовала на своем лице и открытых руках частую и мелкую изморось морской воды, а на губах – вкус соли. Мелкие крапинки становились крупнее и били все сильнее. Побережье совсем опустело. Стихия надвигалась на Марийон, выглядевшую на фоне водяного столпа, как маленькая куколка.—Марийон почувствовала на своем лице и открытых руках частую и мелкую изморось морской воды, а на губах – вкус соли. Мелкие крапинки становились крупнее и били все сильнее. Побережье совсем опустело. Стихия надвигалась на Марийон, выглядевшую на фоне водяного столпа, как маленькая куколка.

      Девушка зажмурилась, распрощалась с жизнью, и словно в последний раз, мысленно произнесла: «Распадись».

      И внезапно смерч послушался. Воронка застыла на месте и спустя мгновение обрушилась вниз, замочив стремительным приливом подол платья Мари почти до бедра, и тут же схлынула.

      – А ты красивая! – послышалось за спиной. – Ты как русалка! Эти мокрые волосы, глаза печальные…

      Мари с досадой обернулась. И без того ужасное настроение портили мысли о том, как не хотелось покидать этот город и скитаться в поисках уголка, который можно было бы назвать своим домом.

      На нее, промокшую, озябшую, расстроенную, бесстыже глазел молодой мужчина, одетый не без вкуса, но с некоторым перебором, по мнению Марийон. У него были завитые светлые волосы, которым могла позавидовать любая кокетка, бархатный зеленый костюм (а Мари впервые видела, что не только куртка, но и штаны у мужчин могут быть бархатными), и совершенно неуместное для провинциальных Вижевиц белоснежное кружевное жабо. Незнакомец прочёл во взгляде Мари явное нежелание разговаривать, но не подумал отойти:

      – О, день у морской колдуньи не задался, вижу по взгляду. Прошу, не превращай меня в лягушку за эти слова!

      «Если б я умела», – разочарованно подумала Мари и неожиданно для себя скривила губы и шмыгнула носом.

      – Эй, эй, эй! Не раскисать, красотка! Меня зовут Лекс. Свободный художник, маринист, иногда портретист, особенно предпочитаю писать натуры в стиле ню. – Он достал из-за пазухи не особо свежий, но очень надушенный огромный платок и стал утирать Мари слезы. При этом мужчина умудрился под видом заботливой поддержки приобнять ее за талию и задержать руки в кое-каких неположенных местах.

      От возмущения у Мари перестали бежать слезы, и она решительно сняла руки Лекса с себя и сделала суровый вид. Но новый знакомый соорудил на лице такую забавную и безвинную гримасу, что Мари рассмеялась и протянула ладошку:

      – Леонор, – представилась она чужим именем. – Вдова торговца рыбой. В прошлом владелица рыбной лавки в небольшом городке. А ныне бестолковая магичка-неумеха без дома, без роду и без племени. – Она тут же пожалела, что выдала о себе слишком много. – Сейчас вот сдам ключи от дома мэру, заберу кота и пойдем мы скитаться, куда глаза глядят.

      – О, наличие кота говорит мне о том, что я имею дело с серьезным человеком. А серьезные люди в компании – большая удача. А посему предлагаю присоединиться ко мне в моем путешествии на родину.

      – А где же родина?

      – А родина моя лежит в живописном снежном краю, в северном королевстве Венесшале. Слыхала о таком?

      – Слыхала, что у вас там белые медведи ходят по улицам! Знаешь, без обид, если уж жизнь толкает меня искать дом где угодно, то я, пожалуй, подыщу местечко потеплее, и желательно у моря.

      – Да ты уже подыскала, красотка, – намекнул Лекс ей на недавний провал со смерчем. – Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься. Я ж не просто так тебе предложил. Во-первых, магичкам-неумехам, как ты сама выразилась, у нас там самое место. Потому что в Венесшале последние двенадцать лет живет Наставник. – И он выжидающе посмотрел на Марийон, предвкушая увидеть эффект от своих слов.

      Но Марийон не поняла, о чем речь, и также выжидающе посмотрела на него.

      – Ну Наставник! Среди ваших он должен быть очень известен.

      – Не знаю, каких наших. Я в жизни встречала не так много магов и времени на дружескую беседу у нас точно