Счет за счастье. Владимир Колычев

не изящная. Девушка вздрогнула так, как будто с ней заговорил покойник. Отпрянула от капельницы, настороженно глянула на него и натянуто улыбнулась:

      – Фу ты!

      – Что такое? Я должен был умереть? – спросил он.

      – Да нет… Просто неожиданно!

      – О женихе думала?

      Девушка не фонтан, широколицая, полнощекая, лицо и шея в родинках, еще и глаза слегка косят. Зато грудь убойного калибра, за одну ночь не перещупаешь.

      – Почему о женихе? – смутилась медсестра.

      Ерема усмехнулся, глядя на нее. Интересно, о чем она думала, когда вставляла в него катетер. Хозяйство там у него крепкое, зажиточное, не какая-то беднота. И сам он парень крупный, мощный.

      Он осторожно потрогал саднившую голову, на ней была повязка. Осторожно приподнял одеяло, и живот забинтован. Там вроде ничего не болит, но, возможно, действие наркоза еще не совсем закончилось. Или уже после операции чем-то обкололи. А операция была, он ничуть в том не сомневался.

      – Что у меня там?

      – Операцию вам сделали. На толстую кишку.

      – Да?.. И как?

      – Вам очень повезло, Иван Ильич опытный хирург, орган удалось сохранить.

      – В смысле кишку?

      – Что такое колостома, знаете?

      – Костолома знаю.

      – Лучше костолом, чем через трубочку опорожняться.

      – Как через трубочку? – похолодел Ерема.

      – Каждому третьему везет, не больше. Хорошо, что Иван Ильич отличный хирург, – усмехнулась сестра, с тайным разочарованием глядя на Ерему.

      Шевельнулось в нем романтическое чувство, но все уже вышло. Через трубочку. И девушка поняла, что настроение у него упало ниже плинтуса. Видно, натворила пуля бед, если дело дошло до сложной операции. Хорошо, что кишку сохранили, а то лежал бы сейчас Ерема с трубочкой в животе. Знал он одного пацана, из Афгана инвалидом пришел, с калоприемником ходил. И ходит. Лучше сразу застрелиться, чем так.

      Девушка поставила капельницу, собралась уходить, только тогда Ерема очнулся, мысленно вернулся к ней.

      – А тебя как зовут? – спросил он.

      – Оксана! – кокетливо сказала она.

      – Иван Ильич когда будет?

      – Сменился Иван Ильич, до послезавтра.

      – Ну хорошо.

      Он помнил мужчину, который склонялся над ним: светло-серые глаза, ясный взгляд, благообразное лицо, а Шишман ему расправой пригрозил. Понятно, что за Ерему переживал, но все равно нехорошо вышло. Впрочем, послезавтра Ерема точно будет здесь, и желание извиниться вряд ли пропадет. Он ведь не какой-то там отморозок без мозгов и совести.

      – Друзья там у вас, – качнула головой Оксана, с укором глянув на него.

      – Друзья? – скривил губы Ерема.

      А он так надеялся, что Шишман ему со своей угрозой померещился, а нет, все-таки придется извиняться за этого баклана.

      – Ходили тут… шумели.

      – Ты хотела сказать, угрожали?

      – Ну да… – девушка отвела в сторону взгляд.

      – Это у них шутки такие!

      – Такие