Счет за счастье. Владимир Колычев

он ведет себя как типичный гопник. Попроще надо быть, помягче.

      А живот разыгрался не на шутку. Ерема с трудом вышел на улицу, поймал машину, назвал адрес и, закусив нижнюю губу, закрыл глаза. И нужно было ему играть в благородство… Нужно! Ради Ульяны?

      Пока ехали, он несколько раз от боли отключался, кое-как расплатился, вышел из машины, поднялся на крыльцо, там и свалился без чувств.

      В себя он пришел на каталке в операционной, над ним стоял все тот же доктор, только вот Шишман больше не угрожал. Наркоз усыпил его, очнулся он в реанимационной палате и снова провалился в немую темноту. Но перед этим успел задаться вопросом, вдруг из живота у него будет торчать страшная трубка?..

      В сознание он вернулся с тем же вопросом в голове. Не успев открыть глаза, стал ощупывать себя. Повязка на животе, но больше ничего. Трубки есть, но одна торчит из носа, другая из руки.

      – Сергей! – строго назвал его по имени знакомый голос.

      Ерема даже не понял, что это позвали его, а не кого-то. Звали его Сергей, но фамилия Еремеев, всю дорогу Ерема, Ерема. Он уже отвык от настоящего имени.

      – Оксана! – Он глянул на грудастую медсестру, как на ангела, который вытащил его с того света.

      А что, похожа! Ясный взгляд, вся в белом, только вот улыбка отнюдь не ангельская.

      – Лежи спокойно! – потребовала она.

      – Виноват!

      – Виноват он…

      Иголка вышла из вены, и Оксана снова ввела ее. И сделала это довольно грубо, но Ерема даже не поморщился. Вот если бы трубка выпала из живота, но нет там ничего. Неужели кишку и на этот раз удалось спасти?

      – Ивану Ильичу скажи спасибо! – сказала сестра.

      – А то бы костолома?

      – Какая костолома? В морге бы сейчас лежал.

      – А костолома?

      – В следующий раз будет!

      Ерема промолчал, и Оксане это не понравилось.

      – Чего молчишь? Говори: следующего раза не будет!

      Он удивленно повел бровью, глядя на нее. Как он мог давать ей обещание, если прекрасно знал себя? Ради Ульяны он пойдет на что угодно, и плевать на израненный живот.

      – Это, а паренек со мной в палате лежал! Кириллом его зовут, – нахмурился он.

      Ради Ульяны он готов на все, но первым делом подумал не о ней, а о своем животе. А ведь с ней уже могло что-то случиться.

      – Лежит, – кивнула Оксана.

      – Девушка к нему там ходит…

      – Та, которую ты провожал? – качнув головой, уточнила медсестра.

      – Ну-у… Там утырки какие-то на Кирилла наехали, ну и на Ульяну… Пришлось проводить.

      – Разве ж я против? – вздохнула Оксана.

      Как мужчина Ерема интересовал ее в числе прочих, не более того. Однако интересовал. Но не сложилось, и ей обидно. Она, конечно, скрывает обиду, но все равно чувствуется.

      – Что с ней, не знаешь?

      – А что с ней?

      – Ходит она к Кириллу?

      – Не знаю, не видела. Может, и ходит… Я что, доктор?

      – Не доктор, но стремиться к этому должна. Может, сходишь, узнаешь?

      – Куда?

      – Ну,