Ставка на жизнь. С. В. Лушников

небольшая молодая команда, и немолодая тоже. Пусть пробует, хотя шансов мало…

      Внук уже стал собираться, когда я распахнул гардероб и предложил померить итальянское пальто и шикарные туфли. Удивительно, но всё подошло, внук радости не высказал, но чувствовалось, что ему понравились мои подарки. Я давно предлагал забрать их, но раньше были большеватые, а сейчас в самый раз. Модного «итальянца» отправили на такси… А вслед ему ушло моё письмо: «Посылаю тебе на почту бизнес-план для ознакомления. Я думаю сделать тебя учредителем этого предприятия, от тебя и заём послать. В течение восемнадцати месяцев предприятие возвращает семьсот семьдесят семь тысяч, ты отдаёшь бабе семьсот пятьдесят тысяч, прибыль идёт тебе при одном условии: ты каждый год будешь покупать на день рождения маме и бабе по семь хороших роз. Если устраивают условия, то присылай копию паспорта, и я запускаю процесс организации предприятия. Будем развивать производство в стране». Внук задал ряд незначащих вопросов и затих. «Видимо, переваривает или изучает бизнес-план», – решил я.

      Сегодня состояние почти нормальное, капли принимал уже четыре раза, количество стула минимально, всего три раза, но ещё не вечер. Вечер оказался потяжелее, сказалось застолье с внуком, где перебрал с едой, а есть охота постоянно, хоть рот затыкай.

      Внук вечером начал задавать уже серьёзные вопросы, особенно об ответственности учредителя, но, выслушав ответы, согласился. Пусть будет моим подарком, если всё пойдёт хорошо, и моей проблемой, если что-то пойдёт не так, как задумывалось.

      22 августа проснулся рано, мучали боли. В полшестого был на ногах. Предстояло пройти обследование крови, ЭКГ в городской поликлинике номер один. В Интернете было указано время работы: с половины восьмого. Я пришёл первым, к семи, дверь пока была закрыта. Поговорил с дворниками, в это время подошла ещё одна женщина. Разговорились. Хочет добиться первой группы инвалидности, но ходит почти безрезультатно уже три месяца, врачи постоянно меняются, и вопрос никак не решается. Когда в последний раз была у молодой особы Зубовой, то та ей сказала, что не хочет заниматься бумажками. Больная не выдержала такого хамства и пошла к заведующей. Та дала ей листок бумаги и предложила выйти за дверь, чтобы написала заявление в коридоре. Сама же закрыла дверь, и пациентка так и не смогла достучаться. С горем пополам всё же вручила это заявление. А терапевта убрали, появился новый, молодой парень, надеется на него. В полвосьмого мы получили талоны к терапевту – только он даёт направления на обследования – и пошли занимать к нему очередь, хотя начало приёма в девять часов. К этому времени нас, больных, собралось около пятидесяти. Сидим, ждём, заняв полкоридора. Я сидеть не могу, боль не даёт. Хожу по коридору, на улицу покурить. Сходил в туалет, вместо кала брызжет кровь. Зря вчера, видимо, наелся, а есть охота и сейчас. В ногах слабость, но двигаюсь. В кабинет влетел молодой долговязый парень раньше положенных девяти и вызвал В1, то есть меня. Посмотрел направление