Тайна Волчьего озера. Иван Николаевич Степыгин

и походил на размазанную картину художника-экспрессиониста.

      Андрей смотрел на всё вокруг через призму изобразительного искусства благодаря Свете. Его покойная супруга не любила импрессионизм, считала его «мазнёй» и всегда стремилась к тому, чтобы её работы максимально походили на реальность. Однажды они даже немного повздорили из-за этого: Андрей считал, что в реальности достаточно просто жить, а рисование даёт возможность человеку создать что-то такое, чего в обычной жизни мы увидеть не можем. В такие моменты в нём начинал говорить писатель, которому он ещё в детстве засунул кляп в рот, потому как стыдился своего желания зарабатывать на жизнь сочинительством. Но когда речь заходила о творчестве, кляп исчезал и нет-нет, но заточенный в глубинах разума писатель подавал голос.

      Но Света оставалась непреклонной, она стремилась к идеалу, для неё каждая картина становилась отражением реальной жизни.

      Андрей смотрел на стройный ряд деревьев, разделявших московскую трассу и клетки сельскохозяйственных полей. Типичный для Волгоградской области пейзаж, бесконечная езда через степь по абсолютно прямой дороге. Он любил такие поездки когда-то. Каждое лето они вчетвером (мама, папа, он и Оля) ездили в Стародвинский район. Мама не работала, а отец всегда уходил в отпуск в июне и брал ещё два месяца за свой счёт. Работал он на частного предпринимателя, который, несмотря на все неприятности, связанные с «лихим девяностыми» относился к Егору Ланевскому с пониманием, потому как последний был самым ответственным и целеустремленным сотрудником.

      Так что семейство Ланевских могло позволить себе полноценные летние каникулы, которые продолжались, как правило, до середины августа. Практически всё это время они проводили в селе Строкалино. Папа мог иногда отлучиться на пару дней в город, но такое случалось очень редко. Начальник вызывал его только в самом крайнем случае, из-за которого Егору Ланевскому приходилось мчаться через всё село к местному фермеру, потому как в девяностые только у него был домашний телефон, на который руководство Егора и трезвонило в очень критических ситуациях.

      Но подобных случаев было очень мало. Тем летом, когда погибла их мама, Ланевского-старшего ни разу не вызвали на работу. Будто сама судьба благоволила им и лето обещало быть бесконечным, светлым и беззаботным…

      Андрей толкнул локтем дремавшую рядом Олю. Она всхрапнула и вытерла слюну с подбородка. С эстетической точки зрения сон сестры нельзя было назвать тихим и мирным, она то храпела, то просто сопела, раскрыв рот и пуская слюни.

      – Я, между прочим, всю ночь не спала… – зевнув, произнесла Оля.

      – Я тоже. – буркнул Андрей в ответ.

      Оля потянулась, вытерла губы и посмотрела слипающимися глазами в окно.

      – Где мы сейчас?

      – К Иловле скоро подъедем. Слушай, я тут подумал… А ты ничего больше не помнишь из того дня, когда… Мама… – Андрей прокашлялся. – Ну, когда отец оставил тебя возле двора Лощининых и ушёл к озеру?

      – Да нет… – Оля пожала плечами. – Я уже сто раз в голове все события прокрутила. Прямо