От росы до росы. Сергей Владимирович Доровских

делала, по бабушкиному рецепту!

      – Угу, угу, – Тремас стучал ложкой, и вдруг остановился, прислушался. – Эко, как бы не…

      Он поставил на место верхний ярус термоса, вышел к грунтовке. Ветер низко пылил, будто подметал дорогу:

      – Слышь, Натах, в небесной канцелярии, кажись, власть сменилась! То-то так парило! Ща как вольёт! – и в подтверждение слов раздался треск грома, а вдали ударила, и будто опустилась в макушку церкви молния. По траве зашуршали первые капли.

      – Вот кого не ждали, здрасти, дождище! – сказал он, утерев рот платком. Обернулся и взял девушку за руку:

      – Ты чего?

      – Пошли-пошли! В кабине переждём! А то так замочит!

      – Не, я не пойду! Не полезу, ты что! Высоты боюсь!

      – А ну, как Иваныч говорит, все на борт!

      Он пропустил девушку вперёд, к комбайну, та неуверенно взялась за поручень, поставила ногу на ступень.

      Тремас вновь посмотрел на небо, сказал сам себе негромко:

      – Эх, Иваныч! Русалка, говоришь! Чайка села попой в воду, жди хорошую погоду?

      – Так, ты что там про мою попу сказал? – она обернулась, глядя сверху вниз, и прижала платье.

      – Про твою – ничего! – и он, поднявшись на ступеньку, ловко ухватил девушку за обсуждаемое место.

      – Руки!

      – Ты чего, это я страхую!

      – Я тебе!

      – Страхую, говорю! Лезь!

      Дождь стучал крупными каплями по голове. Усиливался. В кабине по стеклу уже лились тонкие ручейки.

      – Ничего себе, вот это обзор тут у тебя! – сказала она, пригнувшись. – Как прямо на ладони всё видно!

      – Ну да, а мы – монтажники-высотники, и с высоты вам, – пропел он.

      – Миш, а можно мне – вот тут? – она указала на водительское место.

      – Можно, как раз для твоей попы! А я уж рядышком, вот, – он не успел закрыть дверь, пошатнулся. Наташа ухватила его за ворот, и посмотрела в глаза так, что тот быстро заморгал:

      – Ладно, ладно, Натаха, всё, всё, не буду больше я ничего про твою эту! Только не скидай меня с корабля! – он ухватился за ручку. – Сама ж начала – дурак, дурак. А как себя ещё дуракам вести?

      Наташа осторожно положила ладонь на оранжевый джойстик, другой взялась за руль:

      – Ничего себе, сколько тут у тебя разных кнопочек! И ты на них все едешь и жмёшь? – она с интересом и даже, казалось, уважением осмотрела приборную панель. – Ой, а эти какие смешные! Зачем на них улиточка, черепашка и зайчик?

      – Когда заводишь – комбайн автоматически на «улитке» стоит, когда надо включить рабочие органы – жмёшь «черепаху», обороты сразу на тысячу идут. Ну, а «заяц» – это уже номинальные обороты, на них работаешь.

      – С юмором человек комбайн придумывал! А это что за кнопочки? Вот – красная горит?

      – Ручник включен. Вот это, – он пододвинулся ближе, и уже дышал над макушкой. Её чуть влажные волосы напоминали спелую пшеницу, пахли дождём. – Ну, вот это – открыть, закрыть бункер, это реверс – когда у тебя забилась наклонная камера, или в жатку что попало…

      – Ага, у меня, хорошо, – она засмеялась. –