Доктор Елизов. Алексей Лухминский

счастья не имел. Ну что ж, познакомимся! Кирилл Сергеевич прав. Придётся постараться держать себя в руках, поскольку я действительно нервно реагирую на попытки объявить меня виноватым в случае моей полной правоты. А держать себя в руках – это касается и построения самого разговора, и возможности применения моих способностей. Вот и получается, что я с моими суперспособностями – такой же раб обстоятельств, как и любой другой человек.

* * *

      После того как Кирилл Сергеевич мне рассказал про звонок Ветчинникова, постоянно ловлю себя на ожидании вызова. Кроме того, жду информации и последующей команды действовать от Григорьева, чтобы попытаться сделать то, что он от меня ждёт, хотя пока не представляю, как буду это делать. Чёртов ждущий режим! Не хочется накладок. Напрягает отсутствие возможности планировать своё время, а я к этому привык. Как бы хотелось, чтобы все мои грядущие приключения выстроились в правильный порядок!

      А может, стоит попросить помощи в грядущих событиях, участником которых я неминуемо должен стать, у Того, кто, наверно, всё-таки благосклонен к доктору Елизову? Честно говоря, будь я сейчас на севере, в Булуне, то, не раздумывая, пошёл бы к отцу Михаилу, но здесь… После ежедневного обхода всё же решаю отлучиться, чтобы сходить в местную церквуху. Правда, после разговора со своей бывшей пациенткой мне совсем не хочется там встречаться с местным батюшкой, но ведь я же не к нему, в конце концов, иду! Я иду в храм Божий.

      …Построенная в посёлке Чистые Озёра церковь не отличается особой оригинальностью архитектуры. Скорее всего, сейчас для таких культовых сооружений создан какой-нибудь типовой проект, осуществляемый в разных малых населённых пунктах. Внутреннее убранство здесь тоже самое обычное, а недавно написанные иконы, ещё не потемневшие от времени, пока не покоряют своей значимостью.

      Купив у входа свечки, сначала подхожу к образу Николая-чудотворца. Этот святой является для меня, наверно, самым значимым, а его маленький образок, подаренный мне когда-то отцом Михаилом, всегда стоит на моём рабочем столе. Ставлю свечку, крещусь и, глядя на строгий лик, благодарю его за помощь в моих делах и при лечении страждущих. Потом подхожу к образу Господа Вседержителя. Прошу помощи в том, о чём сейчас имею весьма приблизительное понятие. Главное, чтобы всё не случилось одновременно, ведь если это будет по очереди, то я уж сумею как-то преодолеть возникшие трудности. Сомнений в этом у меня нет. Прости меня, Господи, за гордыню, но согласись, если человек может что-то сделать сам, то зачем обращаться к кому-то за содействием, при этом отвлекая его от других, возможно, более важных дел. А мне всего-то надо, чтобы ожидаемые события выстроились в некоторую цепочку.

      Мысленно проговорив все свои трудности и просьбы, опять крещусь и собираюсь уходить. Только тут я обращаю внимание на стоящего невдалеке отца Серафима, смотрящего на меня тяжёлым взглядом. Поскольку мы не знакомы, я не считаю нужным раскланиваться с ним, поэтому двигаюсь к выходу.

      – Господин Елизов! – окликает он меня.

      Оборачиваюсь