Любовь и отрицание. Пьеса в пяти действиях. Арсений Самойлов

чем закончил Байрон со своей любовью к южной загранице.

      Мадлен. Маркиз, а правда, что вы чудно играете на фортепиано?

      Генрих. Это преувеличение.

      Элизабет. Прошу вас, маркиз, сыграйте нам.

      Генрих садится за фортепиано и начинает играть.

      Мадлен. Что за чудесная музыка!

      Элизабет. Что это за произведение?

      Генрих. Шопен.

      Маркиза Уинчестер. Почему бы не сыграть Эдуарда Элгара?

      Алисия. А чем же плох Шопен?

      Маркиза Уинчестер. Но ведь есть Эдуард Элгар!

      Герцогиня (тихо герцогу). Может он такой же безумный, как наш зять?

      Герцог (тихо герцогине). Возможно.

      Маркиза Уинчестер. Довольно заграничной музыки, у меня от нее болит голова.

      Любезный (обращаясь к Гасси), почему вы совсем ничего не съели?

      Гасси. О, простите, это все мясное. Я не ем мяса.

      Маркиза Уинчестер. От чего же?

      Гасси. Стараюсь не участвовать в истреблении лесов и животных, населяющих их. Мне кажется, в будущем люди не будут больше эксплуатировать природу и живых существ, а придут к гармонии с ними.

      Маркиза Уинчестер (тихо герцогине). Вы правы, он безумен.

      Маркиза Уинчестер (обращаясь к Гасси). Вам понравилась игра моего племянника?

      Гасси. О да. Прекрасная поэтичная мелодия и такая скорость движения пальцев! Потрясающе!

      Генрих. Благодарю.

      Гасси. Но я думаю, что в будущем люди будут петь рифмованными речами под ритмичную музыку современных диких народов. Их барабаны, набаты – это те истоки, к которым мы вернемся со временем.

      Герцогиня. Надеюсь, что нет.

      Маркиза Уинчестер. Вы думаете, что человечество опустится до подражания дикарям?