Неслучайное замужество. Антонина Тяпкина

открыла рот, чтобы рассказать, как все было, но он продолжал:

      – Я итальянец по матери, а мой отец погиб в сражении на руках у сэра Рочерстшира старшего, закрыв его своей спиной и спасши жизнь тем самым. И я попал сюда совсем мальчишкой, еще младше Вас. Почти пять лет я подметал дорожки, потом стриг газоны, а позже стал официантом благодаря своей шустрости и в итоге дорос до шеф-повара усадьбы его величества. И вот что я хочу сказать: за все 27 лет, что я верой и правдой служил этому великому человеку, я только трижды видел его. Впервые, когда у него случился инфаркт в машине, а я по случайности оказался рядом, затем на 50-летний юбилей, когда он велел, чтобы испекший для него торт повар вынес его лично, а после… А после, когда я просил его позволения жениться на нашей садовнице Луизе, и он не отказал. Знаете, с ним не встречалось лично почти 80% персонала. И это не потому, что он высокомерный тип, считающий нас грязными людьми низшего сорта и не достойными его внимания, а просто-напросто потому, что он не способен физически уделить внимание всем. По этой простой причине во избежание ссор и сплетней между нами он исключил общение с прислугой в принципе.

      Должна уточнить для Вас, Виктор, что я хотя и изучала английский язык в школе, но не способна была, конечно же, понимать абсолютно все, что слышала, а теперь уже со знанием дела пересказываю произошедшее тогда Вам.

      И вот Тайлер дошел до кульминации в своей речи:

      – При всем моем уважении к Вам и к Вашему юному амбициозному возрасту, я не могу поставить Вас на ту работу, которую Вы не способны делать. Лучшее, что я могу дать Вам, – это мытье посуды и переборка круп. Вероятно, со временем, Вы осилите большее, но пока только это, извините. – Он наклонил голову набок и несколько откинулся на стуле, давая понять тем самым, что кончил.

      Теперь слово предстояло держать мне. Но у меня было так много, что сказать, что я растерялась, с чего начать.

      – То есть… я не буду помогать сэру Харольду лично и даже, скорее всего, никогда не увижу его с глазу на глаз? – мой голос срывался от обиды и разочарования. Плохой английский волновал в тот момент меньше всего.

      – Более чем уверен в этом. Он вполне самостоятельный крепкий мужчина, и его гувернер хорошо справляется с возложенными на него обязанностями.

      – А что сэр Эдвард? Он также не общается с прислугой? Но ведь это он обещал моей маме совсем другую работу для меня. Кто же тогда исправит возникшую ошибку?

      – О нет, он наоборот довольно часто заходит сюда, и его Вы будете видеть постоянно. Его на самом деле сейчас нет в стране.

      – А если я не хочу стоять тут и мыть посуду и ехала вообще не для того? – и откуда вдруг во мне нашлось столько смелости, чтобы заявить о себе и своем недовольстве? Это было мое взбунтовавшееся побитое эго, которое я не смогла заглушить внутри. Неужели и здесь меня ожидают все те же обман и уничижение перед власть имущими?..

      – Сожалею, но до возвращения сэра Эдварда ничего изменить невозможно. Вам придется дождаться его в любом случае.