Бог Солнца. Чарли Хольмберг

которую мы отращивали просто потому, что длинные волосы легче заплетать в хвост, а жесткие пряди лучше слушаются. Все остальное досталось мне от бабушки: серовато-карие глаза и более смуглый цвет кожи. Говорили, что у меня отцовские губы, но сама я никогда его не видела. Даже мама едва помнила бывшего возлюбленного. Он был ошибкой, хоть и сослужил добрую службу.

      Я натянула на себя пальто, до сих пор не привыкшая к его тяжести на плечах: всего несколько дней назад было лето. Решив не надевать перчатки, я взяла масляную лампу, два пустых ведра и коромысло. Река протекала за полями. Было бы сподручнее взять Лозу: она способна унести гораздо больший груз, чем я. Вот только если наша единственная лошадь, до сих пор не подкованная должным образом, в темноте сломает ногу или испугается чего-то и убежит, ее утрата сильно ударит по хозяйству. Лучше делать все самой, пока не вернется Солнце.

      Луна зависла на западе над далекими горами, настолько маленькими, что они едва отступали от равнины. Ее наполовину скрывало облако, казавшееся полностью серебряным. Некоторое время я любовалась этим светом, затем моргнула и перевела взгляд на проторенную дорожку, ведущую к реке. Она была гладкой и ровной, тем не менее следовало соблюдать осторожность. К тому же не стоило привыкать к свету неестественно яркой Луны.

      Я миновала поля, которые в нескончаемой тьме выглядели внушительнее и причудливее. Вкупе с ленивой песней сверчков ночь казалась еще более сказочной.

      Хотя бы река не изменилась под влиянием странных небес. Она журчала, по-летнему медленно извиваясь между неглубокими берегами с чахлым на вид тростником. Взглянув на него, я вновь с тревогой подумала о посевах. Они, несомненно, испортятся, если Солнце не вернется в ближайшее время. Новое сияние Луны, пожалуй, замедлит увядание, но не сможет их взрастить. А урожай необходим нам для выживания.

      – Помогите нам, боги, – пробормотала я, опускаясь у воды на колени, и поставила лампу рядом. Я вознесла молитвы всем богам, полубогам или даже божкам, готовым меня выслушать, прося сжалиться над нами и восстановить дневной цикл. Затем я наполнила ведро водой и поставила на берег, потом наполнила второе. Продевая коромысло через ручки ведер, я с тоской подумала об обратной дороге. В последнее время мне не спалось. Затянувшаяся ночь приводила в замешательство весь организм. Кожа и сознание жаждали солнечного света. Даже до опустившейся на Землю тьмы я обожала Солнце – пожалуй, это была моя самая набожная черта.

      Я потянулась за лампой, но слишком поторопилась и случайно пнула ее ногой, отчего она покатилась по берегу. Зашипев от злости, я бросилась вслед за ней, пока не расплескалось все масло или, того хуже, лампа не упала в реку. Поймав ее, я с облегчением выдохнула и подняла повыше, оценивая повреждения.

      Вдруг на краю испускаемого ею светового круга блеснуло нечто золотое.

      Я замерла. Прищурилась. Подняла лампу еще выше. Охваченная любопытством, тихо приблизилась. Шаги заглушались шумом реки. Золотое пятнышко потемнело и расширилось, превратившись…

      В