Бог Солнца. Чарли Хольмберг

или просто не умел лгать? Или… не совсем лгать, а скрывать правду.

      Он разжег огонь. Я не видела, чтобы он пользовался огнивом, хотя и не следила за его руками.

      Я подождала несколько мгновений.

      – Ты не солдат Рожана.

      Он тоже помолчал, прежде чем признать:

      – Нет.

      – И не Белата.

      – Нет.

      Я присела на черепицу, продолжая высоко держать лампу.

      – Но ты не скажешь мне, кому служишь.

      На этот раз он встретился со мной взглядом.

      – Нет.

      Вздохнув, я поставила лампу на черепицу.

      – А твои друзья? Для которых предназначен этот кошмар?

      Я понятия не имела, как им полагается увидеть строение, на крыше-то.

      Сайон покачал головой.

      – Я предпочту тебя пощадить.

      – Пощадить? Ведь ты говорил, что они не причинят мне вреда.

      – Они не причинят.

      – Значит, по-твоему, я недостаточно умна, чтобы понять правду? – Я не хотела вновь поднимать тему доверия. Пока.

      Он приостановился. Поймал мой взгляд.

      – Я бы не стал предполагать подобное.

      Обхватив колени руками, я оглядела черноту вокруг. Луна вновь спряталась, отправившись обозревать другую сторону Матушки-Земли, однако по-прежнему ярко сияли звезды, не отягощенные никакими заботами.

      – Мы фермеры, – пробормотала я.

      Его пристальный взгляд на моем лице ощущался подобно лучу Солнца.

      – Мне страшно за урожай. – Я вытащила из кармана часы и повернула циферблат к свету. Завела их. – Уж не знаю, сколько он продержится.

      Сайон кивнул.

      – Ее свет замедлит увядание.

      – Свет Луны?

      Еще один кивок.

      Я откинулась назад, опираясь на локти.

      – Интересно, куда подевался Солнце? И волнует ли Его вообще, что без Него мы можем умереть с голоду.

      Сайон напрягся. Я вздохнула.

      – Мы обойдемся тем немногим, что у нас есть. – Я ободряюще ему улыбнулась. – Бабушка считает тебя негодяем. Возможно, мама тоже. Но вдруг ты ниспослан нам богом? Всего за два дня ты пополнил наши запасы настолько, насколько я не смогла бы и за два года.

      – Едва ли.

      Я пожала плечами.

      – Тем не менее. – Поискала взглядом созвездия. – Ты переживаешь о своей семье?

      Он промолчал, и я исправила вопрос:

      – У тебя есть семья?

      Он убрал руки от желоба.

      – Зависит от того, что ты подразумеваешь под «семьей».

      Мои брови сошлись на переносице.

      – Что я подразумеваю? А сколько значений у семьи?

      Он взглянул на небо, будто звезды могли ответить за него. Затем его взгляд опустился, остановившись на тьме где-то за домом.

      – Ай? – Его ровным голосом мое имя звучало так почтительно и так идеально.

      – А?

      – Ты сказала, что на ферме живете только ты, твоя мама и бабушка. – Его яркие глаза скользнули ко мне. – Ни братьев, ни других мужчин?

      Я села прямее.

      – Нет. А что?

      Он выдохнул.

      – В курятник только