ОПХ. Александр Александрович Телегин

Александрович, даже заводиться не хочу! Он мне, не хуже, все буки забил.

      – Это плохо, что никто не хочет с такими заводиться. Но это ведь ваша работа следить за тем, чтобы в нарядах не было туфты.

      – Я отвечаю только за расценку, – возразила нормировщица и обиделась.

      Пришёл Август Янович Берлис закрывать наряд.

      – Что мне будешь писать? Я три дня ничего не делал. Только не надо повремёнки. Это четыре рубля в день, сто рублей в месяц. Я не уборщица. Я «Кировец»7 в строй вернул!

      – Хорошо, хорошо. Что там дороже всего ценится? Антонина Ефимовна, напишите разборка, ремонт, сборка коробки передач.

      – Коробка передач у меня в прошлом месяце была.

      – Ну придумайте что-нибудь сами!

      – Разгрузка материалов, с переноской, – предложила нормировщица.

      – Сколько надо разгрузить, чтобы по шесть рублей в день вышло?

      Нормировщица погоняла по счётам костяшки и сказала:

      – Двадцать тонн с переноской на пятьдесят метров.

      – Что я, Геракл что ли? – не согласился Берлис. – «Врать надо в меру», как говорил Джавахарлал Неру.

      – Да кто будет проверять?! – вырвалось у нормировщицы. – Тогда, может, слесарные работы? Высверливание заломышей дрелью, изготовление шайб?

      – Ну пишите! – сказал я и подмахнул написанную нормировщицей первую в своей карьере туфту.

      – Знаете кому директор трактор отдал? – спросил Август Янович. – Отцу.

      – Какому отцу? – не понял я.

      – Есть у нас такой – Колька Лизиков. Двенадцать детей. Прозвище у него Отец.

      – Ай-ай-аай! – протянула нормировщица.

      Отца я не знал, но понял, что выбор директора не понравился ни Берлису, ни Антонине Ефимовне, но, в отличие от них, я не понял всю опасность этого решения и просто поздравил Августа Яновича со вновь обретённой свободой.

      – Как бы не так! – ответил он. – Я тебе ещё плешь проем. Заведующий током упросил на уборке поработать на «тёщиных руках»8. А там ремонту недели на две. Через месяц приду.

      Не успел он выйти, как в нормировку влетел Лихаченко.

      – Ты что, …, в моих нарядах копаешься!?

      – Это моя работа. Покажи-ка двести штырей и двести строительных скоб, которые ты якобы отковал вчера и позавчера.

      – Ты видишь, бригадир расписался!? Что тебе ещё надо!? Не веришь, поезжай на ферму и пересчитай!

      Роспись действительно была на месте, а отправляться на ферму не было никакой охоты.

      – Чёрт с тобой, эти наряды подпишу, а с сегодняшнего дня все твои наряды принимаю только за подписью контролёра!

      – Согласен! Посмотришь, что будет! – угрожающе сказал Вакула и так хлопнул дверью, что зазвенели стёкла, огромного окна.

      – Антонина Ефимовна, кто был в нормировке, когда я проверял его наряды?

      – Кто, кто?… Николай Игнатьевич заглядывал. Может услышал…

      – Вот сука! – не удержался я и отправился на склад.

      Солнце стояло уже высоко, утренняя прохлада испарялась,

7

Название тракторов, произведённых на заводе имени Кирова в Ленинграде.

8

Зернопогрузчик, названный так за движения скребков питателя, загребающих зерно.